В канун Нового года мы по семейной традиции зачитывали свои новогодние обещания. В прошлом году у меня был длинный список, там было все: и снег, и океан, но в этом году я ограничилась одной мечтой. Когда пришла моя очередь, я встала, глубоко вздохнула и сказала:
— Хочу пойти в колледж. Не для того, чтобы стать учительницей, — это всего один год. Хочу получить настоящий диплом; я знаю, что учиться для этого надо куда дольше.
Родители молчали. В конце концов, мама сказала:
— Дорогая, мы к этому разговору еще вернемся. Когда ты станешь постарше.
Я собрала в кулак всю свою смелость:
— А почему не сейчас?
— Ты что, Кэлли, — забеспокоился Джей Би, — хочешь уехать?
Тут заговорил дедушка, огромное спасибо ему за это:
— Прекрасный план, как ты считаешь, Маргарет? Мама не то чтобы зыркнула на дедушку, но от нее прямо-таки повеяло ледяным холодом. Она повернулась к папе, ожидая поддержки.
Отец откашлялся:
— Ну, да… мы посмотрим. Пока слишком рано задумываться о таких вещах. Мы об этом поговорим, когда тебе исполнится шестнадцать.
Еще целых три года! Я попыталась придумать, что бы такого сказать поубедительней, но он уже повернулся к брату:
— Тревис, теперь твоя очередь. Что ты решил?
Все как всегда, положенным кругом. Джей Би вскарабкался мне на колени, поцеловал липкими губами и прошептал:
— Куда ты уезжаешь? Не уезжай, мне будет грустно.
— Не грусти, — шепнула я в ответ. — Никуда я не уеду. Никогда.
— Это хорошо, — пробормотал он, прижимаясь ко мне теплой щекой. Ничего хорошего, увы. Я обняла его и принялась укачивать. Кто бы меня укачал. Я поглядела на остальных: все слушали Тревиса, только дедушка одобрительно мне кивнул.
Больше ничего интересного за праздники не случилось, а десять дней спустя, 10 января 1901 года, в местечке под названием Спиндлтоп в восточном Техасе забил фонтан. Черный ревущий фонтан выбросил нефть на высоту 150 футов. Он бил девять дней подряд, пока не удалось его обуздать. Так начался нефтяной бум. Автомобилей становилось все больше, а лошадей все меньше. Изменилось все — наш дом, вся страна, весь мир.
Если честно, я тогда почти не обратила внимания на эти события, но Агги почему-то пришла в полный восторг. Ее было просто не узнать.
Позже, на той же неделе у нас возникло общее дело. Началось все с еще одного письма, лежащего на столике в холле. Оно было адресовано Агги и отправлено из Первого государственного банка в Галвестоне. Что-то необычное. Моя мама, насколько мне известно, никогда не получала писем из банка.
