Если нет, то спросит: «какой такой братии»? Но она не спросила.
— Ясно. Вы пришли к Громову прощаться, потому что… Потому что он вам помог?
Опять ни «да», ни «нет», только все тот же жадно изучающий взгляд.
— Он вам действительно помог?
— А?
Я понял, что она меня не слышала.
— Что с вами? — спросил я сердито. — Чем вы больны?
— Ничем. — Она прищурилась, будто решая или прикидывая что-то. — Я совершенно здорова.
Растерявшись, я пробормотал:
— Что ж вы делали у Громова?
Она отвернулась, включила фары.
— Потом объясню. Когда мы лучше узнаем друг друга.
— А за каким хреном мне узнавать вас лучше? — Я почувствовал, что закипаю. В последнее время я стал очень легко заводиться, с пол-оборота. — Покурили, поболтали — и арриведерчи. Я сюда пришел не для того, чтобы с вами болтать. Мне нужно возвращаться к Громову.
Я взялся за ручку, даже приоткрыл дверцу. Но не вышел. Потому что напоследок посмотрел на женщину, а она на меня. Что-то неуловимое опять изменилось в ее облике. Она показалась мне ослепительно прекрасной. Главное, я никак не мог понять выражения ее глаз. Что в них читалось — мольба или насмешка? Если мольба, то отчаянная. Если насмешка, то очень уж злая.
— Громов от вас никуда не денется. А я денусь. Сейчас уеду — и вы меня больше никогда не увидите.
— Может, оно и к лучшему? — пробурчал я, сопротивляясь притяжению этого взгляда.
— Может быть. Это вам решать… — Она опустила голову. Сияние будто погасло. — Если я в вас ошиблась, то безусловно к лучшему.
И опять я не разобрал, что прозвучало в ее голосе — презрение или отчаяние?
Сейчас пошлю ее к черту, а потом буду ломать голову: кто она и что это значило? Вроде бы в моем положении должно быть на всё наплевать, но жизни осталось так мало. Может быть, это последняя загадка, которую жизнь мне загадывает.
Я захлопнул дверцу. Протянул руку.
— Николай.
Она шумно вздохнула.
— Слава богу. Не ошиблась. Лана.
Ладонь у нее была узкая, холодная и неожиданно сильная.
— Ты на машине? — спросила она. — Можем сесть к тебе, если хочешь.
— У меня нет машины. Давай к делу. — Я тоже перешел на «ты». — Тебе чего от меня надо?
Ответа я не получил.
— Поехали отсюда, а? У меня от этого места мурашки по коже. — Она поежилась. — Ты далеко живешь?
— Далеко. В Выхино.
— Машины нет, живешь в Выхино. А на лузера непохож. — Она завела двигатель, тронула. — В Выхино так Выхино.
— А кто я, если не лузер? Ниже падать уже некуда…
— От тебя зависит. Жизнь такая штука, что даже в самый последний миг можно отыграться.
