Их трудовая жизнь — проста и полезна. Они не могут перестраивать по простому капризу и прихоти домов, в которых живут, носят крайне простую одежду: одного покроя — все мужчины, другого — все женщины, как находящиеся в браке, так и свободные.
Благодаря всеобщему труду и равенству, жители довольствуются очень немногим. На острове нет торговли; все товары складываются в особых магазинах на городских рынках; сюда приходит глава семьи и берет все нужное; при этом он не платит денег и не дает ничего в обмен на взятое. Всякий берет сколько нужно, и так как магазины полны товаров, то никому не приходится отказывать. Трапеза общая, и потому заборы из съестных магазинов делают особые экономы.
Конечно, всякий желающий обедать в одиночку может отправиться на рынок, взять провизии и изготовить себе обед; но нужно быть безумцем, чтобы тратить на все это время и труд и в конце концов получить обед гораздо хуже общего.
Двери в домах никогда не запираются на замок, и всякий свободно может входить и выходить. К золоту они очень равнодушны, не употребляют его даже на украшения, а делают из него разные побрякушки для детей и ночные вазы.
Есть на острове и рабы: рабами становятся военнопленные, взятые в битве; сограждане, осужденные за особые преступления; затем, чужеземцы, приговоренные к смертной казни и выкупленные здешними торговцами; наконец, вообще бедняки из сопредельных стран, которые сами пожелали лучше быть рабами на острове, чем терпеть нищету в родной стране. С рабами последнего рода обращаются как с равноправными гражданами. Рабы осуждены на вечный труд, ходят в цепях. Но хорошим поведением можно заслужить себе вновь свободу.
Жители здесь не любят войн; в противоположность всем другим народам они считают, что слава, добытая оружием, — самая позорная слава. Несмотря на это, они не боятся войны и не уклоняются от нее, когда считают ее необходимой и справедливой. Посредством ежедневных военных упражнений они дисциплинируют юношей и совершенствуются в военном искусстве; даже женщин приучают у них к военному делу, дабы, в случае надобности, и они могли быть полезны. Они считают себя вправе отражать нападение врага, а также защищать своих друзей от подобных нападений; затем, они считают делом справедливым оказание помощи всякому народу в его борьбе с тираном…
…Да, таким будет новый мир; такими станут люди — свободными, равными в правах, а стало быть — счастливыми. Я верю: труд мой вдохновлен Господом нашим — иначе как объяснить переполняющее меня Знание? Не раз видел я во снах Амаурот, до мельчайших его деталей; одна за другой вставали перед внутренним взором картины справедливой и прекрасной жизни; слышал я песни, которые пели жители, отправляясь работать или отдыхать; точно некой могущественной рукой был я заброшен в чудесную эту страну. Господь, читающий в сердцах, видит, без всякого сомнения, что намерения мои чисты, что я не ищу славы и благодарности; не взыскую награды; что одно лишь горячее желание служить Ему мною движет; что стремлюсь к одному — напомнить людям, каким задуман был их мир. Ты видишь, Боже, во что превратили Твой замысел; и если мне суждено вернуть заблудших овец на истинный путь — да будет так. Воплотится где-нибудь, когда-нибудь придуманный мною остров; жители ее откажутся от двух моровых язв — собственности и неравенства; а после новые порядки распространятся и далее, по всей земле; придут даже в отдаленные земли. Всеобщее благоденствие увенчает мир…
