Граф наклонился к ней, положив руки на подлокотники ее кресла. Она почувствовала аромат душистого мыла и одеколона, слабый запах кожаной одежды и хорошего табака. На нее хлынула глубокая синева его глаз, и ровное тепло его тела окутало ее.
— Что такое? — едва вымолвила она.
— У меня есть имя.
— Лорд Стерлинг, граф Карлайл.
— Брайан. Прошу, зовите меня так.
Она сглотнула слюну:
— С удовольствием, если…
— Если? Еще условия? Так кто же здесь угрожает и подкупает?
— Прекратите ваши чудовищные выходки!
Брайан чуть подался к ней, и Камилла, к своему ужасу, вспыхнула и разгорелась от сладкого волнения. Тогда он отошел от нее.
— Ваша еда остынет, — сказал он.
— Ваша тоже.
— Я оставляю вас с миром.
— Вы пригласили меня на обед, и оставлять меня в одиночестве — непозволительная грубость с вашей стороны.
Брайан громко рассмеялся, прошел к столу и уселся на свое место. Но вилку не взял, а продолжал смотреть на Камиллу.
— Ягненок подан, — сказал он.
— Я начну есть вместе с вами, — парировала она.
— Знаете, вам нечего стыдиться. Дети не отвечают за грехи родителей.
Камилла закусила губу.
— А я не считаю, что моя мать грешна, — прошептала она. — Я думаю, она просто… она любила слишком сильно, слишком опрометчиво.
— Что ж, в таком случае осмелюсь заметить, ваш папаша — просто осел.
— Н-да! — проронила она. — Насчет этого, пожалуй, у нас нет разногласий.
Он накрыл ладонью ее руку, так странно — уверенно и спокойно.
— Говорю вам, в том нет никакого стыда.
Она была на удивление растрогана его словами, теплом и силой его ладони, лежавшей поверх ее руки.
— Однако, лорд Стерлинг, такую ситуацию большинство оценивает иначе. Но вам уже дали это понять. И я прошу вас помнить одно — ваше внимание вполне может лишить меня средств к существованию.
— Если даже и грозят такие смехотворные последствия, я вполне смогу позволить себе выплачивать вам пенсию.
— Но моя работа — это и моя страсть.
— Я в силах повлиять на мнение коллег, — напомнил он.
Камилла опустила взгляд. Его ладонь по-прежнему прикрывала ее руку. Смешно — ей почему-то захотелось взять его руку и потереться о нее щекой. Она покраснела при этой мысли, и тепло разлилось по всему ее телу, до кончиков пальцев, а сердце сладко защемило.
Она испуганно отдернула руку — не из-за этого человека, скорее из-за своих чувств по отношению к нему.
— Простите меня. Я просто устала, — сказала она. — Прошу вас… мне надо уйти.
— Я провожу вас в ваши покои.
— Уверяю вас, я не заблужусь.
