Он неприкрыто насмехался. Даже сэр Джон, желая оградить милый образ от посягательств, шагнул ближе к Камилле.
— Камилла и в самом деле подлинное воплощение красоты, наше открытие, — сказал Хантер, тщательно подбирая слова. — Любимое дитя.
Граф заметил влажный блеск в глазах Камиллы и понял, о чем она думает. Гм. Новая лакомая крошка. Он знал жаргон этих джентльменов. Ей повезло, что попала на эту работу, в музей. Правда, ее могли взять из-за красоты и обаяния, а вовсе не потому, что она преуспела в науках…
Гнев охватил Брайана, и, сколько бы ни твердил себе, что это полное безрассудство, он не мог перебороть свои чувства. Казалось, его жилы раздулись от напряжения: он не имел никакой власти над этой женщиной, разве что мог сулить ей награду или угрожать бесчестьем. Она вольна была говорить ему чистую правду — или нагло врать и запираться. Но сейчас его захлестнули собственнические желания по отношению к ней, доводя до исступления.
Сэр Джон внезапно откашлялся.
— Вы, наверное, желали поинтересоваться чем-либо из нашей работы?
— Не сейчас. Я видел лорда Уимбли внизу. Мы встречаемся за ланчем чуть позже. Сейчас он делает заказы для нашего торжественного застолья.
— Да, ему нравится нагружать себя такими обязанностями.
— Как я понял, здесь мало что изменилось, — сказал Брайан и нахмурился: — Я что-то не вижу Обри.
— Так он работает, разумеется! — ответил сэр Джон.
— Разумеется. Передайте ему привет от меня. — Брайан снова взглянул на Камиллу: — Итак, мисс Монтгомери, вы работаете над образцами, которые были присланы в музей моими родителями.
Он не думал, что его высказывание прозвучало как обвинение, но ее глаза расширились и застыли.
— Да, это так. Полагаю, сэр Джон пригласил вас посмотреть на эту работу?
— Как приятно, когда приглашают, — пробормотал граф и заметил, что Камилла покраснела, поняв, что ему не требуется разрешений, он сам имеет право требовать. — Я обещал поразить лорда Уимбли новоявленным Персеем, так что мне надо успеть обернуться. Спасибо.
Он повернулся, едва сдерживая улыбку, понимая, что все пристально смотрят ему в спину.
— Мисс Монтгомери, моя карета будет подана, как обещано, — напомнил он ей.
— Бог ты мой! — послышался чей-то голос, глубокий и рокочущий.
Все обернулись.
Пожаловал сам лорд Уимбли.
— Всем — вольно! Моя команда в сборе, а работа стоит! — сказал он, но улыбнулся.
Лорд Уимбли, казалось, не старился с годами и теперь выглядел точно так же, как и в те годы, когда Брайан был еще ребенком: густые белоснежные седины и серые глаза, ясные и проницательные. Он был высок и строен, аристократ — от макушки до пяток.
