Пулеметы против пушек… Криво усмехнувшись, Кен бросил взгляд на большую красную кнопку, торчащую в самом центре панели управления. Нет, конечно, если бы все водители поднялись как один, хозяевам фирмы быстренько пришлось бы вооружить машины понастоящему. Но попробуй чего-нибудь добиться, когда каждый больше всего дрожит за свое место…
А белые цифры лет на светящейся шкале индикатора дальности все ползли и ползли, словно километровые столбы, уплывающие назад. 2000-й… 2001-й… 2002-й… Кажется, все-таки пронесло… И в этот момент Кен увидел точку. Маленькое, едва заметное пятнышко, возникшее в самом низу экрана.
Прежде чем Кен успел что-нибудь подумать, рука сама собой метнулась к красной кнопке. Нажатие. Резкая вибрация, пронзившая тело. Надвигающийся продолговатый силуэт, заполнивший уже полэкрана… В следующую секунду машину закрутило в бешеном черном смерче импульсного взрыва — и все померкло.
* * *
Когда Кен пришел в себя, кабину еще слегка покачивало. Значит, все-таки жив! Приподнявшись в кресле, он оглядел свое хозяйство. Внешне все было цело, но экран и почти все приборы не действовали. Только на индикаторе дальности по-прежнему плыли — нет, скорее, почти бежали! — белые полоски цифр. И бежали совсем в другую сторону. 1949-й… 1948-й… 1947-й… Время-ход камнем падал в прошлое.
Пролезть через узкий люк в нижний отсек было для Кена делом минуты. Согнувшись в три погибели, он торопливо принялся осматривать двигатель. Вернее, то, что осталось от его хрупких нитевидных синхроизлучателей. Минут через двадцать у него шевельнулась надежда, что падение можно будет остановить. Но прошло еще два часа, прежде чем ему удалось это сделать. Долгих два часа, в течение которых машина продолжала проваливаться сквозь столетия. И когда, закончив работу, обессиленный Кен рухнул в свое водительское кресло, его глаза уперлись в застывшую посередине красной шкалы цифру «1134-й». А ниже, как всегда при остановке, стояла точная дата: «7 сентября, полдень».
Итак, он был в двенадцатом веке, навсегда отрезанный от своего времени. Старина Кен, современник Крестовых походов, муж тоненькой крашеной блондинки, выступающей в телевизионных балетах, и папа дочки, занимающейся в студии светомузыки… Атомы, из которых будут состоять его близкие, еще покоятся где-нибудь в неоткрытых месторождениях каменной соли или носятся в межпланетном пространстве в качестве невыпавших метеоритов.
Кен до хруста сжал пальцы. Он знал, что надеяться не на что. Проблема возвращения из прошлого не решена даже теоретически. Для любого времяхода спуститься в старину — значит исчезнуть…
