Обитель милосердия [сборник] | страница 52

— Иди отсюда, говорю, — нажал на голос Сиренко. — Нечего тянуть до последнего дня.

Лукьяненко аккуратно упаковал потертую на сгибе пачку бумаг и, извинившись, с облегчением вышел, так, впрочем, и не поняв, зачем просидел он здесь битый час.

— Разгильдяй. Из-за таких вот ничего за день не успеваешь, — пробурчал Сиренко, но тут же тряхнул головой и просиял добротой и отзывчивостью в сторону молодого лейтенанта:

— Вы как, Танков, осваиваетесь в коллективе?

— Так точно.

Работал Танков всего два с половиной месяца, стеснялся университетского «поплавка» на кителе и, словно искупая недостаток армейской выучки (прошел лишь офицерские сборы после вуза), к начальству старался обращаться исключительно уставными словами. Видно, для райотдела с его закоренелым панибратством выглядело это диковато. Чесноков, во всяком случае, поморщился.

— Планы какие?

— Служить, товарищ капитан.

— Похвально. Пока у нас к вам нет претензий. Ваш шеф-наставник Велин рекомендует вас как исполнительного и инициативного работника. Так что, как только вакансия в уголовном розыске освободится, считайте, вопрос решен.

— Спасибо, товарищ капитан.

— Кстати, все хотел спросить. Чего так в утро тянет? Работенка-то грязная. Нет бы в следствие. С высшим образованием в самый раз. Там, кстати, и единица свободная есть. И попрестижней. А?

— Благодарю, товарищ капитан. — Танков поднялся. — Но я бы все-таки хотел в уголовный розыск.

Некоторое время Сиренко с интересом его разглядывал.

— А впрочем, — отмахнулся он от какой-то досаждавшей мысли, — все мы через это прошли. На сегодня планы есть?

— Никак нет. Если что надо — готов.

— Вот это правильный подход, — одобрил Сиренко. — Чувствуется, что проникаетесь общей задачей… Вам дежурить по отделу приходилось?

— Приходилось, приходилось, — вмешался Чесноков. — Со мной на той неделе дежурил.

— Так точно, — подтвердил Танков. — Ходил один раз помощником дежурного.

— Опыта негусто, — Сиренко поскреб ногтем лысину.

— Да сможет он, — Чесноков, в отличие от начальника, сомнений не ведал. — Сами ж говорите, толковый. И верхнее образование. Да потом день-то какой — среда. Самый тихий денек. — Чесноков, не стесняясь, зевнул.

— Тут такое дело, Танков. — Сиренко, все еще колеблясь, пригладил потускневшее солнышко на голове. — Не явился сменный дежурный Кузнецов. Может, заболел, может, несчастье какое — не знаем пока. Живет он в деревне, не дозвониться. Чесноков уж лишних шесть часов передежуривает.