Обитель милосердия [сборник] | страница 51

Танков еще несколько раз приезжал к знакомому дому, в надежде на встречу с Валей бродил у подъезда, но зайти в разоренную коммуналку на пятом этаже он так и не решился.

Ближе к вечеру лейтенанта Танкова вызвал заместитель начальника райотдела Борис Иванович Сиренко. Когда Танков вошел, Сиренко правил какой-то документ. Правил, похоже, с натугой: раскаленная лысина светила прямо в лицо вошедшему. Не отрываясь, Сиренко ткнул карандашом в сторону одного из десятка стульев. Работал Борис Иванович неспешно и — не при подчиненных будь сказано — на удивление муторно, поэтому в редкий час не сидело перед ним одновременно по два-три человека в ожидании руководящего решения.

Вот и сейчас в углу у окна развалился дежурный по отделу старший лейтенант Чесноков, а прямо напротив стола поерзывал участковый Лукьяненко. Именно его очередной опус и правил, тяжко вздыхая, Борис Иванович.

— Ну, уж это-то… — Он бросил карандаш и посмотрел на Лукьяненко. Участковый тотчас вздохнул. Видно было, что разговор долгий: и не в первый раз бросил, и не в первый раз посмотрел. — Ты чего пишешь-то? «Михеев вышел из дома. Идя по улице, его ударили по голове».

Чесноков гоготнул.

— Так все и было, — подтвердил Лукьяненко, с укоризной посмотрев на веселящегося дежурного.

— Так и было, — передразнил Сиренко. — Это ж процессуальный документ. Тебя грамоте-то учили?

— Я без высшего.

— Десятилетку же кончал?

— Это да. — Лукьяненко повздыхал. Вспомнил, видно, как кончал школу. В своё время тридцатилетнего ударника-тракториста Василия Лукьяненко в порядке почина рекомендовали на работу в органы внутренних дел. И вот уже три года ходит Василий Сергеевич в кожаной куртке сельского участкового. Оружием, правда, не балуется — чего нет, того нет, — и табельный «макаров» пылится в домашнем сейфике, ключ от которого хранит самый бесстрашный человек в поселке — жена Василия Сергеевича. Поговаривали, что и отдельные постановления писаны вроде как женской рукой, но руководство на злые эти наветы не реагировало: хоть и никакой участковый, а где сейчас другого на такой отдаленный «куст» сыщешь?

— Ты вот чего, Лукьяненко… — Сиренко задумчиво повертел перечеркнутое донельзя постановление. — А иди-ка ты отсюда. Пускай тебе твой непосредственный начальник правит. А то привыкли, понимаешь, чуть что — к руководству.

— Так я чего докладывал, Борис Иванович. — Изнемогший Лукьяненко вытащил из-под себя влажный планшет. — Уехал он. А сегодня срок по заявлению.