Я спрячусь от всевидящей луны,
я убегу от лунного сиянья,
ведь ей, живущей вечностью, смешны
мои убогие воспоминанья.
Из года в год — подняться и светить,
не помнить ничего и не пророчить,—
а мне сегодня нужно воскресить
другие луны и другие ночи.
В подвале отсыревшем и глухом,
куда луна еще не заходила,
я отопру заржавленным ключом
старинный ларь, в котором то, что было,
и просижу до самого утра,
не уставая от святого бденья,
перебирая слитки серебра
и неоценные каменья.
