Но всегда, при каждой очередной переоценке тех, кого не на один год превозносили как выдающегося деятеля партии и государства, с кем полностью, единодушно соглашались всегда и во всем, но только в прошлом, незыблемым оставалось фундаментальное, никогда не подвергавшееся ни малейшему сомнению, положение. Всегда партия в лице ЦК и Политбюро оставалась правящей. И являлась властью. Однако именно потому, год за годом все более теряя реальное содержание, такая ирреальная власть превращалась в абстрактное, безличностное понятие. Ну, а следствием подобного стала неизбежная мифологизация власти. Возникновение представления о ней как о некоем непостижимом сочетании явно абсолютистских, самодержавных полномочий конкретного лидера, выражавшего надежды и чаяния народа, демократических прав общества. Рождение, бытование мифа о власти сакраментальной, замкнутой в себе, непрерывно порождающей себя из самой же себя.
Мифологизация власти и породила такие явления, как культы Сталина, Хрущева, Брежнева. Раскалывала общество, вернее его политически активную крохотную часть, на сторонников и противников тех же Сталина, Хрущева, Брежнева. Не только сохраняла, но и усиливала традиционные, исторически сложившиеся на протяжении многих столетий представления о власти как о праве, и притом никому не подконтрольному, распоряжаться судьбами и страны, и народа.
Последнее десятилетие не привело, как можно было надеяться, к отказу от подобных взглядов. Сохранило их в неприкосновенности. Сотни же книг, написанных, по преимуществу, не учеными, а журналистами или в прошлом партийными функционерами, характеризуются уже огульным отрицанием всей советской истории от Ленина до Горбачева. Следуют устоявшемуся правилу: возвеличивать власть нынешнюю можно лишь негативно оценив предшествующую.
В таком положении находились не только отечественные, но и зарубежные ученые. Те, кто не испытал идеологического давления, не находился в полной зависимости от цензуры. Те, кто стремился во что бы то ни стало разобраться во всех хитросплетениях советской политики, понять, кто же на самом деле находился у власти, принимал судьбоносные решения. Все они, также лишенные возможности опереться на документы, вынуждены были создавать собственные, чисто умозрительные концепции. Строить их лишь на доступном материале, на сознательно подтасованных, заведомо искаженных официальных или неофициальных данных, преднамеренно распространяемых слухах.
