— Да я уж так и поняла. Я ж ведь давно привыкла, что люди нашим именем всяких страшных да стервозных баб называют. И чем мы виноватые? Ничего плохого людям вроде и не делаем. А в молодости-то мы очень даже ничего, — эту последнюю фразу она произнесла с жеманно-кокетливой интонацией. — Среди нас и красавицы есть.
— Да ладно, теть Шур, не берите в голову. Пойдем мы.
— Ступайте с Богом, добрый путь!
Герман взвалил на плечи рюкзак, в котором находилась палатка, а также спальные мешки, топор, котелок и наш сегодняшний ужин. Ковер-самолет он скатал и спрятал в кустах, прикрыв его куском полиэтилена. Рюкзак был довольно увесист — палатка видно здоровенная. Я предложил свои услуги по переноске груза, но Герман отказался:
— Да ладно. Тут идти-то всего ничего.
Что ж, мое дело — предложить. Минут через двадцать мы вышли на знакомый мне берег.
— Время еще есть, — сказал наш провожатый. — Поставим пока шатер.
С этим делом мы справились быстро и пошли на берег озера. Здесь были установлены лавочки для зрителей. С высокого крутого берега открывался хороший обзор.
— Садитесь пока, — предложил Герман.
Мы сели. Из лесу вышел молодой предприимчивый паренек. По скромной цене он предлагал нам напрокат бинокли.
— Полгрошика на сеанс, налетайте, господа, торопитесь, последние пять штук остались!
И чего ради тогда торопиться, нас и так пять человек, а другой экскурсионной группы вроде и не ожидалось.
— Так у нас нет местной валюты, — развел руками Константин.
— Не вопрос, я конвертирую, — предложил свои услуги Герман.
— А какой курс?
— Один к десяти. Один грош — десять баксов.
— Ни фига себе! — произнес бизнесмен, но, тем не менее, достал из кармана пятидолларовую купюру.
— И мне, — сказал Колобков. — Только я рублями, можно?
— Без разницы, — ответил наш инструктор.
— А это кто? — шепотом спросил я у Германа, кивнув в сторону предприимчивого паренька, когда тот удалился.
— Это? Да так, Анчутка. Местный парнишка, он нам тут помогает. За осветителя и вообще… Внимание!
Яркий свет прожектора осветил пятачок на поверхности озера, зазвучала музыка. Конечно же, и тут не обошлось без наших современных прибамбасов — сюда притащили электрогенератор, софиты и магнитофон с усилителем. Из воды вынырнули шесть русалок. Четверых я сразу узнал: Светка, Машка, Дашка и Галина. Остальные две — новенькие, Эльвиры среди них не было. На всех, по сравнению с прошлым годом, появилась дополнительная деталь одежды, помимо хвоста, — сверкающий серебристой чешуей лифчик. Сзади кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся. Это была одетая в балахон пожилая русалка, Светкина мамаша, которую мы спасали в прошлом году. Я открыл было рот, чтобы поздороваться, но она приложила палец к губам, сунула мне в руку кусок бересты и исчезла. Я взглянул на бересту и в сумерках уходящего дня прочитал написанное на нем единственное слово: «Остерегайся!». Кого остерегаться? Германа? Толмача? Но спросить было уже не у кого.
