— Это почему это?
— Не ровен час Иван тебя узнает, и всем нашим планам — кирдык.
— Да ладно тебе, никто меня не признает Я же теперь — вон аристократ какой стал! Костюм, шляпа. Как ты говоришь, по-вашему, прикид?
— Прикид прикидом, а по территории все равно нечего шляться. Пока, до вечера.
— Хорошо, сейчас лечу. Мне только в полк к Губарю заскочить, инструкции передать. Я аккуратно, как мышка, я быстренько.
— Все, давай!
Третье июля, турбаза «Лукоморье, утро
После завтрака у Катьки разыгралась страшная мигрень. Она слегла в постель и велела не кантовать ее до вечера или даже до следующего утра. — Может, мне остаться? — спросил я.
— Да нет, лети, развлекайся. Вдруг там Кощея увидишь, привет передавай.
— Возможно и увижу. Но вряд ли.
— Это почему? Ой! — она сморщилась от приступа головной боли. — Давай, лети на свою экскурсию. Ты мне здесь только мешаешь.
— Мы возвратимся возможно лишь завтра. Герман хочет взять палатку и заночевать в лесу.
— Ничего, я переживу. Сейчас таблетка подействует, я здесь полежу, почитаю. А вечером дальнозырик пойду посмотрю, такая штука замечательная, мне так нравится!
— У Кощея была такая штука. Он вам не показывал?
— Показывал, но только когда передавали новости. А киношки мы там у него по обычному видаку смотрели.
До назначенного времени вылета оставалось еще минут пятнадцать. Я прошелся по комнате, посмотрел в окно. Все окна жилых помещений избы выходили во двор, а противоположная стена, где коридор, была глухая, его освещали только два окна с торцов и масляные фонари. Зачем так сделано, совершенно непонятно. Я мельком глянул вниз, не собираются ли там уже отлетающие на экскурсию? Около деревянного изваяния мишки за баскетбольной площадкой стояли и беседовали два человека. Один из них, кажется, Герман, его загораживал баскетбольный щит, но я даже не смотрел на него, потому что мое внимание было приковано к его собеседнику. Незнакомец стоял ко мне спиной, он был в дорогом расшитом золотом камзоле местного покроя и в широкополой шляпе, но я бы дал голову на отсечение, что узнал его бороду. Это же наш старый знакомый толмач! Так вот он где! Значит, они на самом деле каким-то образом связаны с Германом. Они где-то познакомились, толмач рассказал ему про амулет, и они вместе открыли свое дело — вот эту самую турфирму.
Я пулей выскочил из комнаты, как д'Артаньян из кабинета де Тревиля, когда увидел в окно герцога Рошфора. На лестнице я столкнулся с Константином: «Прошу прощения!», потом на крыльце чуть не сшиб с ног Колобкова: «Извините!», потом со всех ног рванул к скульптуре медведя…
