Сергей Иванович вызвал по телефону оперативную машину и, усаживаясь на место дежурного, сказал:
— Составим пока протокол обыска.
В театре только что окончился антракт и началось третье действие новой пьесы.
Хотя драматург старательно запутал сюжет и сделал все возможное, чтобы зритель раньше времени не догадался, кто из героев на какой героине женится, — все давно было ясно, и зал терпеливо ожидал конца.
Некоторое оживление в партере наступало тогда, когда на сцене появлялся актер в форме милиционера. Казалось, что из-за кулис он выходит лишь для того, чтобы рассмешить публику, а за одно и разбудить дремавших. По замыслу драматурга и талантливого актера милиционер был исполнительным, не совсем глупым служакой, который говорил несложными фразами и напоминал «кума-пожарника» из третьесортных дореволюционных комедий.
В глубине зала неслышно приоткрылась дверь, и высокий мужчина, втянув голову в плечи и подогнув колени, стал пробираться вперед. Он дошел до девятого ряда, и, присев на корточки, прошептал на ухо зрителю, занимавшему крайнее место:
— Иван Георгиевич, двоих доставили. Третьего с вещами нет.
Иван Георгиевич просительно пожал руку жены:
— Танюша, прости, родная, вызывают.
Минут через пятнадцать он уже сидел в своем кабинете, слушал доклад Комлева и знакомился с протоколом личного обыска задержанных.
Когда отворилась дверь и милиционер пропустил вперед старого фармазона, Иван Георгиевич встретил его дружественным восклицанием:
— Здравствуйте, Семен Семенович! Садитесь.
Старик сел в кресло, взглянул на Ивана Георгиевича и сухо ответил:
— А я вас не знаю.
— Это неважно. Зато вы мне хорошо известны. Какой у вас стаж? Лет сорок пять, кажется.
— Сорок четыре.
— Я думал, — сказал Сизов, — что вы уже бросили старые дела, решили отдохнуть. Ведь всего год, как вы на свободе. Пора бы утихомириться.
— А с чего вы взяли, что я не утихомирился? С меня довольно. Я уже немолодой человек. И времена не те: работать стало трудно. Пока найдешь жадную бабу, все нервы истреплешь. Нет, товарищ начальник, на этот раз вы дали маху. Новое дело вы мне не пришьете. Не выйдет!..
— Уж вышло, Семен Семенович. Все ясно, как в букваре. Камешки у вас нашли. Потерпевшая вас опознает. Хотите очную ставку?
— Я думал, вы действительно меня знаете, товарищ начальник, а вы со мной разговариваете, как с малым ребенком. Ну, опознает, и что же? А я ее не опознаю. Почему суд ей будет больше верить, чем мне? Меня закон так же охраняет, как и ее. Улики нужно иметь, товарищ начальник. Вам это известно лучше, чем мне.
