Они уже стояли около метро. Парень наконец отпустил ее руку. Лицо его было задумчиво и строго. Очень красивое лицо. Такие лица врут самим своим существованием, ибо напоминают о гармонии, которой в мире нет и в помине. Кира не доверяла красивым лицам и потому удивлялась, как это ее угораздило выйти замуж за Гришу Новохатова, который был с виду хорошеньким, невинным ангелочком. Самое ужасное, что он, может быть, таким и был на самом деле. Это ее угнетало больше всего.
— Вам хотелось меня обидеть, когда вы сказали про подругу?
— Извините, я тороплюсь! До свиданья.
— Мне очень важно разобраться, почему от меня ушла жена, — сказал парень. — Я не успокоюсь, пока не разберусь.
Кира отвернулась от него и скоренько нырнула в метро. Литературовед так и остался стоять очаровательным, загадочным столбом посреди Москвы.
Она домой не поехала. Она не хотела, чтобы доверчивый, любящий муж видел ее в таком взвинченном состоянии. Да и давно подошло время навестить Галку Строкову, злосчастную подругу. Галка не звонила два вечера подряд, а это был зловещий признак. Видимо, Галка готовилась впасть в депрессию, и разумнее было повидать ее перед взрывом, а не после него. Галя Строкова жила в чудесном месте, возле парка Горького, где много зелени и по ночам близкое шуршание Садового кольца навевает волшебные сны. Около ее дома был уютный магазинчик, в котором почему-то никогда не было народа. Там Кира купила килограмм персиков.
Дверь открыла свекровь Гали Ангелла Кондратьевна, женщина с туманным прошлым.
— Ах, это вы, Кира! Очень кстати, очень!
«Так и есть! — подумала Кира. — Боже мой, так и есть!» Ангелла Кондратьевна, угадав ее мысль, скорбно склонила голову.
— Да, да, моя дорогая! Галина опять хандрит. Это ужас какой-то. Вы же знаете.
— А дети где?
— Кузя и Оленька на прогулке. Вы разве их не встретили? Они гуляют в скверике.
— Одни?
— Я же не могу оставить Галину, вы же понимаете. Она отказалась от ужина!
Кира обошла испуганную даму и толкнулась в Галкину дверь. Понятно, дверь была заперта изнутри — подлые Галкины штучки.
— Эй, открой, Галя!
— Кто это? — донесся слабый, истомный голос подруги.
Кира от возмущения притопнула ногой. Она подумала, что, как только дверь отворится, надо сразу врезать Галке по кумполу. Она часто об этом мечтала.
— Галка, открой, не придуривайся!
Послышались шлепающие шаги, будто мокрую тряпку волокли, Галя отперла и, не взглянув на подругу, вернулась в свое любимое плюшевое кресло, куда забралась с ногами и свернулась клубочком. Голова ее, как чалмой, была замотана махровым полотенцем, из-под которого торчали во все стороны черные прядки волос, как ежиные иглы. Она куталась в синий, теплый халат, расползающийся по швам от старости. Ее узенькое, нежное личико, казалось, все собралось в огромные, тревожные глаза.
