— Смотреть на тебя неприятно, — сказала Кира. — Ты что же, и на работу не ходила сегодня?
— Нет.
— И по какой причине, позволь узнать?
— Кира, смени, пожалуйста, тон!
Кира достала из сумочки сигареты, положила их перед собой на журнальный столик.
— Дай мне сигаретку! — попросила Галя.
— Возьми.
Страдалица дотянулась до пачки, вздохнула, выковыряла сигарету, понесла ее ко рту. Пальцы тонкие, ногти неухоженные.
— Так почему ты не пошла на работу?
— Я больше не могу общаться со всяким сбродом.
— Да? Это новость.
— Кира, я прошу тебя, не говори так громко.
— Знаешь, чего мне больше всего хочется?
— ?
— Мне хочется треснуть тебя по башке, чтобы у тебя искры из глаз посыпались.
— Что ж, если это доставит тебе удовольствие.
— Ты бы хоть о близняшках своих подумала.
— Я только и живу ради этих сироток!
Кира хотела засмеяться, но не смогла. Чудное дело, она сто лет знала Галку Строкову, помнила ее по лучшим временам, сто лет ненавидела это беспомощное, вздорное создание и сто лет ее обожала. Строкова жила не ради детей и не ради себя, она вообще неизвестно зачем жила, и в этом было какое-то неодолимое очарование. Раньше-то она жила для мужчин, как и свойственно молодой женщине, потом что-то в ней сломалось, какое-то хрупкое колесико в ее психике закрутилось не в ту сторону и она навеки погрузилась в сонную апатию, не потеряв, однако, птичьего любопытства ко всему происходящему. Галка была очень хороша собой, а теперь на глазах превращалась в старуху. Но Кира знала, что если подругу как следует отмыть, слегка подретушировать и дать ей хорошего шлепка, то она еще себя сможет показать. Ого-го!
— На Ангелле Кондратьевне лица нет по твоей милости.
— На ней никогда не было лица. Она всю жизнь прожила в маске. Все пыталась спрятать свои волчьи зубы.
— Но ты ее раскусила?
— И ее, и ее кровожадного сынка. Только поздно я их обоих раскусила. Мне надо было их отравить еще шесть лет назад.
— Оригинально.
— У меня был припасен мышьяк, но я не решилась. Струсила.
Кира встала и начала застилать скомканную постель. Галка следила за ней из кресла, как зверек из норки.
— Тебе неинтересно, почему я их хотела отравить?
— Ни капельки.
По некоторым признакам Кира видела, что подруга оживает. Уж если начала молоть всякую чушь, то точно оживает. И голос не такой убогий. Скоро можно будет сесть за стол и спокойно попить чайку с вареньем. А после уехать домой. «Домой? — подумала Кира. — Но мне не хочется домой, совсем не хочется».
