— Знать, рыбка-то сегодня не ловится… А может быть, рыбак худ, потому и рыбы нет тут?
Большой, красноносый и обросший белыми волосами монах поднял голову, удивленно посмотрел из-под белых и мохнатых бровей на Степана и хмуро сказал:
— Не клюет сегодня…
Помолчав, он спросил Степана:
— Покурить нет у тебя?
— А разве ты куришь? — спросил в свою очередь Степан, смеясь и подсаживаясь к рыбаку.
Монах еще раз повернулся к Степану, обдал его перегаром водки и сердито сказал:
— А что я… не такой же человек, как ты?
— Да ведь грех, поди, монахам курить, — смеялся Степан, доставая из кармана холщовых портков кисет с табаком и трубку. — Не боишься, что бог накажет?
Монах мотнул головой и угрюмо процедил:
— Нужен я ему… богу-то…
— Неужель, в самом деле, не боишься?
— А чего его бояться? Разбойник он, что ли, бог-то? Набивая трубку и посмеиваясь, Степан говорил:
— Люди сказывают: наказывает он за грехи… смертью карает! А праведным чудеса показывает…
У монаха с похмелья голос немного хрипел.
— Паломник, значит? — сказал он, оглядывая Степана с ног до головы, и протянул: — Та-ак…
Он отвернулся к удочке, помолчал и, снова поворачиваясь к Степану, спросил:
— Из каких ты будешь?
— Крестьяне мы, — ответил Степан.
— Откуда?
— Родился далеко, почти в России, — уклончиво ответил Степан. — Вырос в деревне, близ Тюмени. Все время крестьянствовал. Живал и в городе. Только не в Тюмени…
— Та-ак, — опять протянул монах и снова оглядел Степана. — Вижу… Сам деревенскими делами занимался… крестьянствовал… Значит, будем знакомы… Давай-ка покурим!
Не ожидая ответа, он выдернул из рук Степана только что набитую трубку, вынул из кармана свои спички и, закурив, продолжал разговор:
— Как зовут тебя?
— Степаном… А прозываюсь Ширяевым.
— А мое имя во Христе — Игнат. Зови меня братом Игнатом. Слышь? Порядок такой в обители.
— Чую, — ответил Степан, — запомню, брат Игнат…
С этого и началось знакомство Степана с братом Игнатом, который служил в покоях настоятеля монастыря.
Угрюмый и неразговорчивый с другими, брат Игнат в свободное от работы время часами разговаривал со Степаном, гуляя по лесу либо по монастырским угодьям. Обо всем говорили: о крестьянском житье-бытье, о мужицком хозяйстве, о посевах и сенокосах. Пробовал Степан заводить разговор о монастыре и о жизни монахов, но всякий раз брат Игнат переводил разговор на другое. Не любил Игнат говорить и о бабах, всех их он считал блудницами и греховодницами. И с Петровной избегал встреч. Увидев Петровну, выходящую с мальчиком из храма, сдвинет белесые и мохнатые брови свои и буркнет Степану:
