Будинский осмотрел гулевана-приискателя с головы до ног и, заметив, что часов с цепочкой на нем уже нет, спросил:
— А деньги есть?
У приискателя лицо сразу налилось кровью.
— Вытаскивай! — хрипло заорал он. — Я угощаю! Я плачу!
Вынув из кармана три серебряных рубля, он швырнул их Будинскому.
— Получай! Выноси четвертную!.. Разве не видишь: у людей душа горит?
— Урр-а-а-а! — закричала обрадованная толпа.
Будинский шмыгнул в калитку и вскоре вернулся с четвертью водки и с чайной чашкой в руках.
Пока он ходил за водкой, приискатель под веселые голоса мужиков и баб принарядился: надел на себя плисовую поддевку-безрукавку, натянул на вихрастую голову картуз и накрутил свои черные усы. А мужики протянули кумачовую дорожку вдоль улицы, по направлению к избе Петра Анучина.
Четверть водки распили тут же, у ворот Будинского, и с песнями двинулись шумной толпой по улице, вслед за приискателем.
Приискатель шел по кумачовой дорожке впереди толпы шага на три. Утренний ветер трепал вокруг картуза его черные вихры и раздувал полы плисовой безрукавки, из-под которой выпячивалась, играя на солнце, малиновая рубаха.
Он шел и чувствовал себя героем в пьяной толпе.
Миновав несколько дворов, приискатель и сопровождавшая его небольшая толпа повстречались с деревенским кузнецом, который вышел из ворот своего двора и направился было к своей кузнице, стоявшей на окраине деревни, да ненадолго приостановился и стал провожать глазами гулевана и сопровождавших его мужиков.
Размахивая руками и зазывая кузнеца в свою компанию, мужики орали:
— Василий Мартьяныч! Подходи!
— Присоединяйся к нам!
— Кутнем!..
Кузнец отмахивался:
— Некогда… работы много…
Заметив в конце толпы деревенского пастуха, кузнец окликнул его:
— Никита!.. Подойди-ка сюда…
Но Никита, разговаривая с одним из мужиков, не расслышал окрика.
— Слышь, Никита? — крикнул кузнец еще громче. — Подойди сюда! Дело есть…
Никита отстал от толпы, поспешно подошел к кузнецу и поздоровался:
— Здравствуй, Василий Мартьяныч! Что я тебе понадобился?
Кузнец хмуро посмотрел на бродягу, сказал:
— И ты гуляешь с этим варнаком?
— А чего ж не погулять, Василий Мартьяныч? — засмеялся Никита, скаля из-под усов гнилые зубы. — На даровщинку ведь…
— Ты что же, не знаешь, чем кончаются эти пьянки-гулянки? — спросил кузнец.
— А мне-то какое дело! — ответил Никита, поняв намек кузнеца и посмеиваясь. — Бабы-то ведь не мои!
— Не твои… А о чем они поговаривают, не слышал?
Никита насторожился:
