Королева не всегда делала то, чего хотел Кардинал; итак, далеко не уподобляясь покойному Королю, кто сослал Тревиля за несколько дней до смерти [72] Кардинала де Ришелье ради удовлетворения этого Министра, и кто, так сказать, не осмеливался вернуть его назад, пока этот Кардинал не закрыл глаза, она заняла позицию против него; она ответила ему, что слишком хорошо знала Тревиля, чтобы когда-либо заподозрить его в неверности; он был горд и даже подчас более, чем полагалось бы, поскольку надо научиться склоняться перед Могуществами, раз уж оказался при Дворе; но, хотя она и знала за ним этот изъян, она никогда не окажет ему несправедливости, поверив, будто бы он виновен в том, в чем обвиняют его в настоящее время. Кардинал, увидев себя как бы обвиненным в клевете, захотел оправдаться, а поскольку он не мог это сделать никаким иным способом, кроме как по-прежнему настаивая на том, что другой был виновен, и известие дошло до него из столь доброго источника, что ему просто невозможно во всем этом сомневаться, Королева не смогла помешать себе возразить ему, что он сам не верит тому, что наговорил, но был бы счастлив, когда бы другие этому поверили, дабы удовлетворить свою страсть; вот уже некоторое время она признает, что он унаследовал это от Кардинала де Ришелье; тот совсем не любил Тревиля; она почти догадалась о причине, какую он мог бы иметь, но эта причина казалась ей совершенно необоснованной, и как бы он ни поступил, она не верит, чтобы когда-либо подобная причина могла ей понравиться.
Эти слова были столь сильны, что какое бы почтение он ни испытывал к Ее Величеству, он просто не мог остаться без ответа. Он захотел извиниться и сделал это в выражениях, настолько пришедшихся не по вкусу этой Принцессе, что она была обязана высказать ему еще гораздо более нелюбезные вещи, чем до сих пор. Он удалился в полном смущении и подавленности, и поскольку большие дела, какие он затевал тогда при Дворе, вынуждали его уехать на несколько дней, он оставил Бемо подле Ее Величества, чтобы примирить его с ней. Он ему приказал [73] втолковать ей, что ее дурное отношение гораздо скорее заставит его покинуть Королевство, чем все постановления Парламента; не только вся Франция, но еще и вся Европа была убеждена, что она доверяет ему; однако, должно быть, это доверие было совсем маленьким, поскольку оно не смогло устоять против ловкости Беарнца; ему бы хотелось ради многих дел, чтобы Парламент и все остальные его враги узнали о том, что произошло, поскольку предлогом для их неповиновения служила исключительно ее предполагаемая доброта к нему; ничто не смогло бы лучше их в этом разубедить, чем та малая доля доверия, проявившаяся теперь к тому, что он ей говорил; и остальном, так как не существует ничего более прискорбного, чем человек, видящий себя мишенью всего великого Королевства, а главное, вся выплеснутая на него ненависть исходила только из того факта, что он с немного чрезмерно большой теплотой воспринимал интересы Ее Величества, он решил удалиться в Италию, поскольку лишен того вознаграждения, какого ждал за свои услуги — этим вознаграждением было лишь нравиться ей и доказывать ей, что ничто для него не равнялось тому, что касалось ее; он только даром потратил свое время, это ясно после того, что он увидел сегодня; он был от этого в отчаянии, но, тем не менее, не мог здесь ничего поделать, потому как, когда делают все, что могут, невозможно принудить к большему. Он, однако, приказал Бемо постоянно настаивать на заключении этих двух человек, а если он не сумеет добиться цели, пусть попросит, по крайней мере, эту Принцессу перевести их в какой-нибудь город подальше от Двора.
