Это был достаточно надежный эскорт, чтобы ничего не бояться, особенно когда ему был обеспечен свободный въезд в Шампань стараниями его [57] доброго друга Фабера, кто обещал ему еще увеличить эту помощь на пятнадцать сотен человек в случае надобности. Он не мог остерегаться ни его преданности, ни его обещаний, потому что тот имел самый большой интерес, чем кто-либо другой, поддерживать его удачу, он, кто одолжил ему столько денег; но, какие бы резоны он ему ни называл, точно так же, как и Королева, дабы поторопить его не задерживаться с отъездом, так как Кардиналу мерещились тени Комендантов Мезьера и Шарльвиля, увеличивших их гарнизоны, Фаберу потребовалось сначала прощупать их пульс, а потом уже уговаривать его решиться выехать в дорогу.
Эти Коменданты, один из них Маркиз де Нуармутье, и другой, Бюсси ла Me, абсолютно не думали препятствовать его намерениям. Они были друзьями Коадъютора, а поскольку Кардинал и он были заодно в этот момент, это означало бы действовать прямо против интересов их друга — мешать въезду в Королевство человека, кто являлся туда только для того, чтобы переодеть его в пурпур. Однако, так как в этом мире частенько бывает опасно дать понять, что боишься некую персону, потому что она способна этим злоупотребить, едва эти два Коменданта услышали комплимент Фабера, как немедленно объединились, чтобы заставить бояться себя еще больше. Итак, они принялись с ним лукавить; первый сказал ему, что всегда старался принадлежать к друзьям Кардинала, но так и не извлек из этого большой пользы; до сих пор этот Министр сделал добро бесконечному числу особ, но что касается его, то он никогда не чувствовал на себе его благодеяний; потому он не удивляется, если сделался подозрительным Его Преосвященству, поскольку, когда подают кому-то повод жаловаться, тотчас же уверяются, что этого человека следует опасаться. Другой говорил с ним почти в тех же самых выражениях, но, тем не менее, с заверениями, что он всегда уделял больше внимания исполнению долга, чем своей справедливой досаде. Нуармутье сказал то же [58] со своей стороны, но с определенным видом, как бы желая его уверить, якобы он говорил не совсем от чистого сердца.
Фабер, кого было довольно-таки трудно застать врасплох, прекрасно понял, что они хотели воспользоваться удобным случаем продвинуть свои личные дела; но так как они были способны навредить делам Государства, нуждавшегося в помощи, навербованной Кардиналом, он рассудил, что будет совсем некстати передавать ему их ответ. Напротив, он дал ему знать, что они настолько хорошо настроены по отношению к нему, насколько только можно желать; к тому же Маршал д'Окенкур был на марше, чтобы встретить его по дороге; Королева поручила ему эскортировать его вплоть до Пуату, где тогда находился Двор, а с таким проводником с ним никогда не могло приключиться ничего дурного.
