Жители Бордо, большие любители нововведений, были счастливы, когда узнали, что Принц де Конде явился в их страну. Они направили ему навстречу Депутатов за пятнадцать лье от их города, дабы заверить его в их расположении и повиновении. Большинство других обитателей этой Провинции также объявили себя на его стороне, так что эта страна показалась ему более пригодной, чем какая-либо другая, для того, чтобы превратить ее в место ведения войны; он начал там вооруженные нападения на Маркиза де Сен-Люка, кто был Генерал-Лейтенантом Провинции. Он почти единственный остался верным Королю, а Граф д'Оньон (чаще — дю Доньон — А.З.), сохранявший какую-то меру во время первой войны в Париже, в настоящее время больше ее не сохранял и заявил себя полностью против Его Величества. Он вооружился против него на земле и на море, и так как все, сколько их ни было, открыто сбросили маски, их первой заботой стало исполнение приказов, что посылал им их новый Мэтр. Он им повелел, как я недавно сказал, захватить общественные деньги — они не преминули это сделать. Что же до него самого, то он еще раз напомнил о своем бунте другими действиями, настолько же точно оскорбительными для Государя, какими только они могли быть. В самом деле, он послал просить помощи в Испанию и в Англию, и, не в силах лучше протрубить фанфару восстания, пустился в Кампанию и обязал большую [56] часть городов, все еще стоявших за Короля, покориться его могуществу.
Поскольку до сих пор ничто не мешало возвращению Кардинала так, как страх Королевы перед тем, как бы Месье Принц не задумал то, на что он пошел в настоящее время, она сочла, что не обязана больше соблюдать какие-либо границы. Хотя она, конечно, подозревала, что Принц ничего не делал, кроме как с согласия Герцога д'Орлеана, и могла бы опасаться, как бы этот последний не потряс небеса и землю против нее тотчас же, как увидит возвращение Кардинала в Королевство, она знала, что Герцог был Принцем слабым и неспособным самостоятельно совершить никакую насильственную акцию; да она и не особенно заботилась о его возмущении. Потому что Кардинал уже сделал ему украдкой все зло, какое только мог, и самое худшее, что с ним могло бы случиться — вместо того, чтобы действовать, как лис, что он и делал в настоящее время, он сможет действовать, как лев, в будущем. Итак, она отправила гонца к Его Преосвященству, дабы расположить его не откладывать больше его возвращения. Она уже посылала к нему двух других по тому же поводу, и это с того самого мгновения, когда она узнала, что Месье Принц пустился в путь на Берри. Казалось бы, он должен был бы повиноваться, как только принял первого, и место, какое она весьма желала ему вновь препоручить, было достаточно высокой ценой, чтобы скорее нанимать почтовый экипаж, чем задерживаться хоть на момент с ее удовлетворением. Но если Герцог д'Орлеан был слаб, то этот Министр был таким же ничуть не меньше. Итак, прежде чем устремиться в дорогу, он хотел знать заранее, будет ли обеспечена безопасность для его особы. Впрочем, он имел при себе три тысячи пятьсот всадников; он навербовал их в стороне Льежа и в пригородах Колоня и Экс-ла-Шапель.
