. Эта увертка, как кажется, имела целью немедленно обнародовать его намерение, как только миссия кардинала Уолси будет успешно исполнена. Сама по себе она ничего не решала. Возможно, Генрих или его окружение подозревали, что кардинал тут же начнет затягивать дело, если узнает об истинных намерениях короля. Это подозрение никак не могло затрагивать верности и исполнительности Уолси, но это был решающий шаг к разрыву доверительных отношений между королем и его министром. Если бы главная миссия кардинала закончилась успешно, он вполне мог бы завоевать прежние позиции, но этого не произошло. Прочие кардиналы оказались неуступчивыми, а император был непреклонен. И в результате — никакого временного управления церковью, никаких возможностей для Уолси хотя бы на время узурпировать функции папы и, следовательно, никакого аннулирования. Он вернулся в Англию в конце сентября 1527 года, имея весьма мрачные перспективы.
С максимальной ясностью обозначив свою собственную позицию и предупредив своего племянника о грозящих ей неприятностях, Екатерина после этого стала вести абсолютно пассивную политику. Каким бы плачевным ни было отношение короля, она находилась на высоте и с полным основанием считала, что ее невозможно убрать. Она появлялась на публике, как будто ничего не случилось, и это подсыпало соли на раны измученного короля, но он все это принимал, и они продолжали жить вместе, будучи как бы мужем и женой. В течение какого-то времени Анна также проявляла терпимость. Поскольку ей точно было известно о намерениях Генриха, она понимала, что для осуществления ее цели потребуется время, и ничего не выиграешь, пытаясь форсировать события. Личные отношения между этими двумя женщинами оставались корректными, если не дружескими, поскольку открыто нигде не говорилось о чувствах короля к миссис Болейн, и в их поведении сохранялась разумная сдержанность. Возможно даже, что зимой 1527–1528 года Екатерина не знала, кто является ее соперницей, а может быть, вообще не ведала о существовании таковой. Между тем Уолси сделал еще одну попытку изменить международную ситуацию. После своего освобождения из плена в 1526 году Франциск почти сразу же отверг договор, который должен был подписать, и возобновил войну с императором, несмотря на тот факт, что двое его сыновей оставались в качестве заложников в Мадриде. Лига Коньяка поддерживалась Англией, хотя Генрих изначально в нее не вошел. Ее главной целью было заставить Карла смягчить условия Мадридского договора и освободить двух французских принцев. При таких обстоятельствах плененный папа был скорее помехой, чем помощником, и пытаясь вырвать хотя бы один из зубов этой Лиги, Карл в декабре 1527 года позволил папе уехать в Орвьето. Будучи на свободе несколько недель, папа был в достаточной мере обижен, чтобы желать достойной мести. Если бы Уолси узнал об этом вовремя, то его повторная просьба, которая включала бы солидную финансовую поддержку, могла быть выслушана благосклонно
