– Это так принципиально?
– Нет, вас, конечно же, поймут, как слышащие поняли бы шепелявого или человека с акцентом. Но у нас так не «говорят».
– Ясно. Значит, будем считать, что я ошибся. А что вы скажете вот про это?
И Лучко показал Валерию второй знак. Развернув ладони под прямым углом друг к другу в виде буквы «т», он вдабавок легонько ударил ими друг о друга.
Валерий в ответ пожал плечами:
– Это скорее из области спорта.
Следователь разочарованно вздохнул:
– Наверное, вы правы. Мне и самому так кажется.
Сурдопереводчик развел руками:
– Извините, но спортивные жесты это не ко мне.
Разочарованный капитан уже собирался уходить, но потом все же на всякий случай спросил:
– А давайте все же представим, что я не ошибся и передал первый жест верно. Что это может означать?
– Я рад, что вы спросили. Вообще-то я уже видел нечто похожее.
– И где же?
– Как-то к нам приезжала делегация из-за рубежа. И кто-то из гостей использовал подобный знак.
– А что он означал?
– «Смотреть» или «смотри», я уже не помню контекста.
– Значит, то же самое, что и у нас?
– Ну да. Только рука двигалась по-другому, примерно так, как показали вы.
– А что это был за человек и откуда, помните?
– Увы, нет. По этому поводу вам лучше обратиться в международный отдел. Но он, к сожалению, находится по другому адресу.
* * *
Не разобрав покупки, Глеб завалился на кровать и, заложив руки за голову, глядел в потолок. Старая сплетница порядком подпортила ему настроение. Какого черта она суется не в свои дела? Про Ригаля он уже и сам сообразил.
В памяти снова всплыла встреча Вероники с Луисом и их не совсем дружеские объятия. Пылкое воображение тут же дорисовало картину: обнимающиеся фигуры еще теснее прижались друг к другу и постепенно приняли горизонтальное положение. Самое время отвернуться, но от засевших в мозгу образов так просто не убежишь.
Подлое воображение еще несколько минут терзало Глеба сюжетом в духе Тинто Брасса, затем несуществующая диафрагма стала наконец закрываться, постепенно погружая изображение в темноту. Слава богу, кино закончилось. Или это всего лишь перерыв между сериями?
Ревность. Интересно, почему Шекспир столь радикально отколеровал цвет глаз этого «чудовища» в своем «Отелло»? Хотел подчеркнуть его вечнозеленость и неувядаемость? Тут классик, как всегда, попал в точку.
Хм, а с чего это он так разволновался-то? Что тут такого? В конце концов, Вероника последние полгода, считай, свободная женщина, и какое кому дело до того, с кем она коротает дни и проводит ночи?
