Она вошла ко мне одна, Витя проводил ее до двери и снова спустился вниз. Мне показалось неприличным, что он должен сидеть в машине, пока хозяйка находится в гостях, но только я об этом заикнулась, как Виолетта заявила, что так всем удобнее, и Вите тоже — куда ему деваться в однокомнатной квартире, чтобы не мешать женским разговорам? В который раз я задала себе вопрос: что же их связывает? Только ли сексуальные аппетиты молодой и психически неуравновешенной богачки или что-то большее? Иногда, когда я ездила с ними в «опеле», мне казалось, что Виолетта и ее охранник чрезвычайно странным образом понимают друг друга — не с полуслова, а даже с полувзгляда.
Впрочем, если мне было интересно узнать побольше о Виолетте, то сама Виолетта, попав наконец ко мне, не скрывала своего любопытства. Не слишком заботясь о хороших манерах, она осмотрела все: ванную, семиметровую кухню, чуть ли не обнюхала туалет. Я порадовалась про себя, что недавно занималась генеральной уборкой, — одна из моих прабабушек, та, которая училась в Институте благородных девиц и ненавидела «жидов» (а все три ее дочки вышли замуж за евреев), всегда говорила, что хозяйка дома оценивается не по состоянию кухонной плиты или блеску полировки, а по чистоте унитаза.
В ванной Виолетта открыла и понюхала все флаконы и флакончики, понимающим взглядом окинула две зубные щетки в стаканчике и Петины бритву и крем для бритья. На кухне сунула нос в холодильник и шкафчик для посуды. Я медленно закипала, но оттаяла, как только она добралась до комнаты и в восхищении остановилась перед книжными полками.
— Я об этом мечтала всю свою сознательную жизнь, — сказала она. — Мы с родителями жили слишком бедно для того, чтобы заводить библиотеку, или, может быть, они в первую очередь занимались другим… Сейчас я пытаюсь собирать книги, но это, конечно, совсем не то.
Я промолчала: не могла же я ей сказать, что это жалкие остатки нашей с Марком библиотеки, что большая часть книг после развода осталась у него — впрочем, по праву, он их в основном доставал всеми правдами и неправдами, а не я.
Ее внимание переключилось на компьютер, и она внимательно его осмотрела, прошлась по клавиатуре: после этого она стала перебирать валявшиеся на столе книги и бумаги. Конечно, она вела себя просто невежливо, но ее интерес к моим делам выражался так непосредственно, что мое сердце не могло не смягчиться.
— Юрий сказал мне, что ты переводишь поэзию трубадуров. Это правда? — спросила она, перелистывая французскую книгу.
