. «Величие и достоинство служат преградой к сближению» — как сказал Шиллингер.
Третий. Ему дьявольски трудно. Но он не увиливает, не жалуется, а стискивает зубы и молчит.
Первый. Иногда мне кажется, что он-то и мог бы сказать — зачем, чего ради?
Второй. Пока что от него только и есть пользы, что из-за него к нам придираются.
Совсем молоденький солдатик (яростно). Придираются? К вам? Ко мне придираются! Из всей роты только ко мне одному.
Четвертый. Погляди-ка. Грудной младенец раскрыл рот. Еще в утробе матери, а уже лопочет.
Третий. За что это к тебе придираются, сосунок?
Молоденький солдат. Могу вам сказать. За то, что я однажды застал фельдфебеля в офицерском нужнике, когда он там примерял монокль.
Четвертый. Вот еще обезьяна, вот еще проклятая образина!
Второй. Лезет в офицеры.
Третий. А тебе что там понадобилось, в офицерском нужнике?
Молоденький солдат. Чистить мне его велели. И вот с тех пор он ко мне придирается. (Кричит.) Не могу я больше. Сил нет. Я застрелюсь. Лучше сразу на тот свет, чем так вот медленно подыхать.
Общее замешательство.
Второй. Ну, ну, друг, успокойся.
Первый (раздумывая, тихо). По-моему, надо было бы сказать об этом Томасу Вендту.
Молоденький солдат. Вендт сам уже кое-что заметил. Он как-то так взглянул на меня, пожал мне руку. Я понял, что он все знает. Я — из деревни. Хоть разок бы еще взглянуть на поля, на землю, на деревья и небо, а отпуск я не получал ни разу. Никогда. Может быть, в это воскресенье… Да нет, ничего не будет. (Пауза.)
Четвертый. Тут у меня стихотворение.
Второй. Смешное что-нибудь? Вроде «Мумия и сыр»?
Четвертый. Ну, нет, не смешное. Это Вендт писал.
Первый. Вендт?
Многие. Вендт?
Четвертый. Называется «Песня павших».
Второй (разочарованно). Ну, значит, уже не смешное.
Голоса. Заткнись!
Четвертый.
Мы здесь лежим, желты, как воск,
Нам черви высосали мозг.
В плену могильной немоты
Землей забиты наши рты.
Мы ждем…
Первый (про себя). Мы ждем… Да, мы ждем!
Четвертый.
Плоть наша — пепел и труха,
Но как могила ни глуха,
Сквозь немоту, сквозь сон, сквозь тьму
Вопрос грохочет: — Почему?
Мы ждем…
Первый (вскакивает). И он, значит, тоже спрашивает? И он, значит, тоже спрашивает?
Многие. Не мешай. Читай дальше!
Второй. Да это совсем не смешно.
Четвертый.
Пусть скорбный холм травой зарос,
Взрывает землю наш вопрос…
Томас (вернулся). Что это? Почему вы замолчали? Вы говорили обо мне? Ну и продолжайте.
Третий. Он прочел ваше стихотворение.
Томас. Стихотворение? Вот как? Со стихотворениями далеко не уйдешь. Между прочим, друзья, почему вы со мной на «вы»? Читай дальше.
