Он стал уже было в очередь, потом вышел из очереди, опять вернулся, а потом, будто окончательно в чем-то разочаровавшись, решительно отошел от киоска, и они пошли дальше по аллейке.
— В бананах, вот и в фигах, — продолжал возбужденно Маргинальный Морг, — есть такое вещество, вещество, от которого третий глаз открывается, вот. Будда сидел под фиговым деревом, ел фиги — у него и открылось…
— Нет, я их не люблю. Они скользкие — бананы, — поклонился между делом кому-то повстречавшемуся Лопоухий.
— Так и я не люблю, — гмыкнул, оглянувшись на киоск Маргинальный Морг. — А вот еще зелеными хорошо мастурбировать.
— Ты тоже, что ли читал, Юра?
— Ну, да.
— И как, с кожурой что ли? — «Подруге надо порекомендовать», — игриво подумалось ему.
— Да нет, очищают и мастурбируют. Женщины, — Маргинальный Морг смотрел на Лопоухого в упор.
— Ну и что?
— Ничего. Нога вот болит. Прямо в коленной чашечке. Идти тяжело.
— Слушай, Юра! — оживился Лопоухий. — Может быть у тебя порча?
— Может быть, — просто согласился Маргинальный Морг.
— Ну и беги ты к Владику. Он тебе раз-два и готово!
— А ты что уже был у него что ли? — в упор спросил Маргинальный Морг.
— Конечно.
— Ну ладно, схожу, — согласился Маргинальный Морг. — Тогда пока!
— Пока! — Лопоухий взмахнул ушами, и они расстались.
* * *
Подруга в глиссерованной юбочке кремового цвета вальсировала по своей комнате и напевала:
— Это лимонное дерево так пахнет хорошо!
Только что ей позвонил Лопоухий и сказал, что зайдет.
— Ну, конечно, — завибрировал ее голос. — Конечно!
Она захлопнула книжку. Перевод что-то никак не клеился. Казалось бы чего проще: с французского на латинский. Но автор попался англоязычный и, вероятно… Словом, не шло. И надо же! В этот кризисный момент — Йокочка, какая прелесть!
— Это лимонное дерево так пахнет хорошо!
Это лимонное дерево
так пахнет
хорошо!
За стенкою разорвался снаряд пьяного смеха.
— И быдло веселится! — одернула Подруга юбочку и полезла по ступенькам вверх, где под потолком у нее был устроен будуар. Она взбила перину, разгладила складочки на покрывале, аккуратною стопкой уложила книги на ночном столике и начала спускаться в гостиную.
«Сколько лет я протяну вот так, — думала Подруга. — Сейчас мне уже сорок. Ну, десяток-другой, в лучшем случае, а потом?! Не хочется стареть!..»
Она подхватила котика и засеменила, подгоняемая барабанной дробью к двери. «Вот, воин-то стучит, воин», — радовалась Подруга. — «У-ух!»
— Проходи, Йокочка, проходи. Это мой котик. Не узнаешь? — потираясь о кошачью шерстку, улыбалась Подруга.
