— Брось свои эксперименты, — сказала тогда Эльси, — и уедем отсюда куда-нибудь, где много воды, где белые облака. Ты заметил, что здесь почти никогда не бывает облаков?
— Здесь просто-напросто пустыня, а деревья и трава растут только там, куда подведена вода.
— Да. Трава вдоль канала зеленая, но она напоминает газон, а не настоящую траву. Так как, поедем?
Он знал, что никуда с ней не поедет, что она — девушка для этой пустыни, для этого института и таких вечеров, когда он заканчивал эксперименты и у него появлялось немного свободного времени, точно так же, как существовали девушки для других городов, в которых он жил, и других институтов, в которых он работал. Однако он был уже достаточно стар и никогда не говорил «нет», разве что действительно его вынуждали на это.
— Возможно, — сказал он, — но у меня впереди еще столько экспериментов…
Теперь это были эксперименты Корна, а он, Тертон, скрытый за его маской, мог их проводить. И была также Эльси, девушка для этой пустыни, этого института и этих экспериментов.
— Ну, по крайней мере с ним-то ты покончила, — бросил он.
— Покончила, но жаль, что он умер. Он был хороший человек.
«Надо же, — подумал Тертон, — даже в лучшие юношеские годы я при всем желании не мог себя так назвать».
— Значит, теперь ты одна…
Эльси взглянула на него как-то по-особому.
— Да, одна…
Он подошел к ней и поцеловал.
— Ой, манипулянт, — сказала Эльси, — не слишком ли ретиво начинаешь?
— Возможно, но у меня не больше времени, чем было у Тертона.
— Но ты молод. Ты же моложе меня.
— Возраст, дорогая, есть величина переменная, изменяющаяся независимо от нашего желания.
— Не философствуй. Ты начинаешь напоминать мне Тертона.
— Он был скучен?
— Иногда. Лучше поцелуй меня еще.
Потом, когда они лежали рядом, снаружи, за окнами было уже темно.
«То, что я написал в тетради, — правда и касается всех восприятий, — подумал Тертон. — Хорошо быть Корном и иметь тридцать лет».
— Мне пора, — сказала Эльси.
— Норт?
— Да. Он не любит, когда я возвращаюсь поздно.
— Знаешь, Эльси, а ведь ты натуральная девка, — сказал он.
— Почему? Я уже рассказала тебе о себе и Норте.
— Я не о Норте. Я о Тертоне.
— Шутишь. Он мертв.
— Стало быть, это не в счет?
— Ну, знаешь ли! И вообще, не понимаю, о чем ты. Ревнуешь к мертвому? Пожалуй, перебарщиваешь. И вообще, ты какой-то странный. Неуравновешенный. Я думала, манипулянтами становятся люди с более устойчивой психикой.
— Неверно думала, дорогая. А то, что ты девка, — это уж точно.
