— Я… тебя… еще уложу…, — прохрипел Фолькер, напрягая все силы.
— Давай! Вали его! — заорали зрители. — Вали! Вали!
— Народ требует, — сказал гигант, усмехаясь в усы.
Внезапно он чуть привстал и резко дернул плечом, раз, другой…
— Ааааа!!! — зарычал Фолькер, пытаясь удержаться, но тут его рука стукнула о столешницу, а сам он чуть не свалился под стол.
— Гере! Гере!
Зрители вопили как резаные, а многие к тому же стучали кружками по столу.
— Это Гере! — проорал Хаген в ухо Петрею. — В борьбе на руках он непобедим! Фолькера уложил! Меня уложил! Да всех вообще!
— Отдавай-ка пояс, друг Фолькер, — сказал между тем гигант. — Мой он теперь, нет?
— Твой, твой, — пробормотал сотник, расстегивая кожаную перевязь с изящной серебряной пряжкой. — Чтоб тебя девы Вотана затрахали насмерть, дубина здоровенная! Он в сердцах грохнул пояс на стол, резко повернулся и, расталкивая людей, двинулся в угол, поближе к очагу.
Здоровяк спокойно забрал пояс, основательно приложился к кружке, затем утер усы и обвел залу насмешливым взглядом:
— Ну, кто еще станет против меня? У кого тут довольно храбрости померяться силами с Гере? Есть тут мужчины еще или нет?
Бургунды загоготали, но ни один не рискнул сесть на оставленное Фолькером место.
— Так я и знал, — протянул Гере. — Ну что ж, тогда пришло время славно напиться…
— Постой!
— Хаген? Да я тебе уж два раза укладывал. Ты что, пояс силы у Тора украл, а? Или… монета лишняя завелась?
— Нет, Гере, не надейся! Бороться с тобой буду не я.
— А кто?
— Да вот этот парень!
Хаген вытолкнул вперед центуриона.
— Кто ж такой? — спросил Гере, приглядываясь к Петрею. — С виду не больно крепок. Хотя по роже видно — рубака.
— Давно ты к нам не захаживал просто. Это ж Петрей, римского попа, что к Гундиоху прибыл, охраняет.
— Понятно, — протянул Гере. — Ну, садись, римлянин. Слабаки вы все, но раз уж хочешь силой со мной померяться…
— Да я вроде не рвался, — хмыкнул Петрей, усаживаясь за стол.
— Давай, давай! — Хаген похлопал его по плечу. — Покажи себя.
— Ну раз так… — Гере запустил пятерню в свою густую гриву. — Я за простой интерес не борюсь. Что поставишь, дружок?
Петрей оценивающе посмотрел на неожиданного соперника, почесал бритый подбородок… и грохнул на стол ножны с мечом. Гере прищурился.
— Вот так, значит? — сказал он. — И что же должен поставить я?
Центурион пожал печами:
— Угостишь всех вином, идет?
— Почему нет? Все равно ты проиграешь, дружок.
Усмехнувшись, Петрей поставил локоть на стол. Великан повел плечами, пошевелил пальцами и обхватил ладонь центуриона мертвой хваткой.
