«Да, парень, тебе тут явно не рады», — подумал Петрей, входя в общую залу.
В нос ударил аппетитный аромат жареного мяса и могучий колбасный дух. В полумраке освещенного факелами зала, стояло не меньше десятка огромных дубовых столов. Скамьи были заполнены до отказа. Разносившие кушанья и вино рабы с трудом протискивались между клиентами заведения. Судя по одежде, большую часть посетителей составляли бургундские воины, но было и несколько местных торговцев и, конечно, же девки.
За одним из столов царило особое оживление. Вокруг него столпилось не меньше дюжины варваров и все возбужденно орали. Из-за их спин нельзя было разглядеть, что там происходит. Появление Петрея не осталось незамеченным.
Едва он переступил порог, высокий германец в богато расшитом плаще и с мечом у пояса схватил его за плечо:
— Хо-хо! Кого я вижу! Петрей!
Усмехаясь, центурион обнял бургунда, похлопав его по спине.
— Здорово, Хаген! Гуляешь, значит? Кого это вы тут раздели?
— А…, — Хаген пренебрежительно махнул рукой. — Хлыщ какой-то. Поспорил с Гере, что он мужчина, а не дохляк и падаль. Гере предложил проверить у кого рука крепче. А он, дурак, согласился. Об заклад поставили все его деньги и одежу. Ну и… сам видел, чего слово хлыща стоило. Постой-ка!
В глазах Хагена мелькнул озорной огонек. По-прежнему обнимая Петрея за плечи, он подтолкнул его к столу.
— А ну-ка, други! — заорал он зычным голосом. — Расступись! Дорогу давай, говорю!
Варвары раздались в стороны, и центурион увидел странную сцену. За столом напротив друг друга сидели двое бургундов. Одного Петрей помнил по прошлым гулянкам. Это был Фолькер, друг Хагена и командир сотни бургундского гарнизона. Другого, — настоящего гиганта с ручищами не меньше лосиной ляжки, — Петрей видел впервые. Оба, похоже, играли в какую-то игру. Правую руку каждый поставил на стол, они сцепились ладонями и яростно пытались уложить руку противника. За спиной каждого толпились болельщики, подбадривая своего бойца громкими криками.
Сразу было видно, что Фолькер изнемогал в борьбе. На лбу у него выступил пот, на висках вздулись жилы, глаза только что из орбит не лезли, но его рука неумолимо клонилась к столу. Противник сотника, напротив, был совершенно спокоен и даже усмехался в густые усы. Казалось, он не прилагает никаких особых усилий и борется как-то даже лениво что ли, совсем неусердно.
— Ну, что, ребята, — сказал он, вертя лохматой башкой. — Не пора ли кончать с Фолькером? Другие, поди, ждут, а?
