— Ну и что? — перебил его я. — Даже если это и так, то разве не понятно, что меня бросили. Отказались от меня.
— Почему ты так думаешь? А что, если тебя похитили враги, а твоя семья сбивается с ног в поисках тебя? Теперь, когда ты обрел могущество, тебе не составит труда найти своих родственников, может быть, даже родителей, братьев, сестер…
«Проклятье!» — подумал я, чувствуя, что вот-вот мое лицо пыхнет жаром. Если когда-нибудь Колин узнает правду (а рано или поздно он узнает ее), то станет презирать меня за ту ложь, которую я только что ему сказал.
— Впрочем, — продолжал между тем Колин, — с родственниками или без них, ты все равно очень опасен. Ты владеешь Силой, ты собираешься жениться на Дейрдре, дочери короля Бриана, ты положил глаз на мою невесту…
Слава богу! Колин сам выручил меня, переведя разговор на другую тему, пусть тоже щекотливую, но дающую мне хоть какую-то почву под ногами. Теперь я позволил себе покраснеть — мое смущение выглядело вполне естественно.
— Прекрати! — резко произнес я. — Что за бред ты несешь, в самом деле! У меня и в мыслях не было отбивать у тебя Дану. Она мне абсолютно безразлична. Я не…
И тут меня проняло. По выражению Бранвены, я, наконец, ПРОЧУВСТВОВАЛ ЭТО. Нет, страсти пока не было. Не было еще дикого, неистового желания обладать Даной. Но неожиданный прилив нежности, которую я ощутил при мысли о ней, был для меня подобен грому с ясного неба.
Догадываясь, что со мной творится — мои чувства, наверное, были написаны на моем лице, Колин обреченно вздохнул и присел на край кровати.
— Ну вот! Я же говорил.
Некоторое время я молча глядел на него, поникшего и осунувшегося, и думал о том, что он замечательный друг и прекрасный человек, но слишком уж прямолинеен, доверчив и неуравновешен, чтобы быть хорошим королем, тем более — главой Дома.
— Кевин, — отозвался он, первым нарушая тягостное молчание. — Кто бы ты ни был… В общем, если ты считаешь меня своим другом, ты должен покинуть этот мир. МОЙ МИР.
— Из-за Даны? — спросил я, усаживаясь на стул.
— Нет, из-за короны. Во вселенной бесконечно много миров, и ты можешь выбрать любой из них на свой вкус. Но этот мир не трожь — это моя родина, земля моих предков, я люблю ее и не позволю… э-э… — Он смущенно умолк.
— Чужаку, — сказал я с усмешкой. (Ах, как мне хотелось врезать ему правду-матку, растолковать, кто на самом деле здесь чужак, чьих предков это земля, а чьи предки явились сюда как узурпаторы. Но я сдержал этот порыв). — Ты не позволишь чужаку осквернить ее, верно? Нет-нет, я не обижаюсь. Ты прав: я здесь чужак и должен уйти. И я уйду — сегодня же.
