Национальная регулярная армия в Московском государстве появилась раньше чем в Европе, где таковые возникли только в конце 18 века.
Теория, что будто бы Петр I являлся создателем русской регулярной армии — миф. Сам Петр себя создателем регулярной армии не считал. В манифесте о воинском уставе, изданном 30 марта 1716 года он писал:
«Понеже всем есть известно, коим образом отец наш… в 1647 году начал регулярное войско употреблять и устав воинский издан был».
Знаток древней и европейской истории Виппер в своей книге «Круговорот истории» так оценивает качество общественного и политического строя Московской Руси:
«…Культура, которою жило великорусское племя в свою блестящую московскую эпоху… Рыцарское войско, дисциплина поместного дворянства, государственные дороги — нечто единственное в тогдашней Европе, система податей, устройство приказов, сложная художественна символика придворной жизни, и изумительное дипломатическое искусство московских деятелей».
А политика и дипломатия Московской Руси была действительно на много выше современной им политики и дипломатии западного мира.
Приведу примеры из хорошо знакомой мне области русской истории истории колонизации Сибири, поразительные успехи которой известны каждому действительно образованному человеку. Этих удивительных успехов в чрезвычайно короткое время добилась исключительно благодаря мудрой и гибкой политике, которая проводилась во время колонизации огромных пространств Сибири.
В своей книге «Галеоты идут в Америку», характеризуя эту политику, я писал:
«Первый период русской колонизации в Северной Азии заканчивается исследованием и покорением племен живущих по берегам реки Оби.
Двигаясь по Оби, русские достигли побережья Ледовитого океана. Во время этого первого этапа колонизации, все походы для покорения новых племен и новых земель, совершались под руководством центральных правительственных органов, находившихся в Москве. Начальнику каждого отряда, отправлявшегося в неизвестные земли вручалась подробная инструкция, как он должен вести себя и что он должен делать.
Но как только казачьи отряды переходят Обь, в Москве начинают понимать, что в дальнейшем нет возможности руководить действиями всех двигающихся на восток по собственной инициативе русских людей. И Москва сразу меняет тактику. Вместо подробных наказов теперь московские воеводы приказывают предводителям отрядов только всемерно «радеть о государевом деле» и поступать «смотря по тамошнему делу».
