Абсолютно все реформы Петра своими истоками уходили в прошлое, когда допетровская Русь еще свято верила, что она выше «Лютор и Латинян», что она носительница чистой идеи православия.
Вывод, к которому приходит в своей книге современный западник П.
Ковалевский о культурном развитии Московской Руси таков:
«…XVIII век мог бы быть развитием и продолжением XVII и завершить перелом, если бы Петр ограничился теми реформами, которые являлись развитием преобразований предыдущих царствований.
Россия восприняла бы новые условия жизни и использовала бы без ущерба для себя все, что было ценного и полезного на западе».
«Москва, — сообщает С. Платонов, — не только присматривалась к обычаям западно-европейской жизни, но в XVII в. начала интересоваться и западной литературой, впрочем с точки практических нужд. В посольском приказе, самом образованном учреждении того времени, переводили вместе с политическими известиями из западных газет для Государя, и целые книги, по большей части руководства прикладных знаний. Любовь к чтению несомненно росла в русском обществе в XVII веке, — об этом говорит нам обилие дошедших до нас от того времени рукописных книг, содержащих в себе как произведения московской письменности духовного и мирского характера, так и переводные произведения. Подмечая подобные факты, исследователь готов думать, что реформа начала XVIII в. и культурной своей стороной далеко не была совсем уже неожиданной новинкой для наших предков».
«…XVII век, — признается С. Платонов, — далеко не был временем застоя. Со времени Алексея Михайловича уже резкими чертами намечается начало преобразовательного периода в жизни Московского государства, является сознательное стремление к преобразованию начал нашей жизни, чего не было еще при Михаиле Федоровиче, когда правительство строило государство по старым до-смутным образцам».
Отец Петра, Алексей Михайлович не был человеком, который тянул Московскую Русь в пучину политического и культурного застоя?
«…Среди западников и старозаветных людей, — пишет С. Платонов, — не принадлежа всецело ни к тем, ни к другим, стоит личность самого царя Алексея Михайловича».
Ответ, кажется, достаточно ясный и не дающий никакой возможности причислить царя Алексея к слепым любителям национальной ограниченности.
Произошедшая в Англии революция и убийство Карла I оттолкнули царя Михаила от Англии. Память о смуте была слишком свежа, русский царь и общество не могло благосклонно относиться к заграничным смутьянам. Царь Михаил изгоняет англичан из Холмогор и обращается с протестом ко всем европейским королям «против злочинств английских немцев».
