В «темном зале ресторана» все оставалось без изменения. Звучала приглушенная инструментальная музыка. Пар за столиками прибыло, но зал не производил впечатления переполненного. Бармен орудовал полотенцем, ловко протирая фужеры. Нужно было срочно снять стресс. Турецкий направился к пустой стойке. Бармен приветливо улыбнулся.
— Коньячка сделай. Маленькую.
— Непременно, — великодушно отозвался бармен. — Вам какого? Дагестанского трехлетней выдержки, армянского — пятилетней, французского — времен наполеоновских войн? Коньяк становится лучше с возрастом…
— Я знаю, — перебил Турецкий. — Чем старше я становлюсь, тем больше он мне нравится. Сделай любой, да поспеши.
Бармен пожал плечами, поставил стопку, плеснул из бутылки. Турецкий выпил, крякнул, двинул к выходу. Мужчины неодобрительно косились на его подтянутую фигуру, женщины с интересом стреляли глазками. Обратная дорога должна казаться короче, но правило не работало: зал казался бесконечным, столики с людьми выплывали из полумрака, им не было конца. Шторки, за которыми проглядывал бдительный глаз охранника, то приближались, то отступали. Нервы сдавали — он ускорил шаг, почти побежал, шагнул за проем, раздвинув шторы обеими руками. В фойе на этот раз было многолюдно — хихикали трое новоприбывших, какой-то тип, стоящий спиной, расчесывался у зеркала.
— С вами все в порядке? — участливо поинтересовался здоровенный секьюрити с миниатюрным приборчиком в ухе.
— Угу, — буркнул Турецкий, сворачивая к выходу. И вдруг мороз пробежал по коже, его остановил изумленный взгляд из зеркала… Он резко повернулся. Зря так сделал, нужно было уходить, не оглядываясь. Тип в добротном двубортном костюме, красующийся перед зеркалом, тоже повернулся. Оба недоуменно воззрились друг на друга.
— Детектив? — судорожно сглотнув, произнес молодой человек. — Какого черта вы тут делаете?
— Хм, а вы, похоже, пошли по стопам отца, Павел… Признаться, удивили.
Он обнаружил краем глаза, как насторожился «славянский шкаф», что-то прошептав в свой приборчик, как перестали хихикать, повернулись трое новоприбывших. Отпрыск убиенного Пожарского справился с замешательством, что-то, видимо, прочитал в глазах Турецкого, губы расползлись в злорадную усмешку.
— Да я-то, детектив, состою в членах клуба… Если угодно, продолжаю дело отца, в этом нет ничего криминального, а вот вы… Вы же не член клуба? Может, объясните, какого дьявола вы тут околачиваетесь? Почему я вечно вынужден на вас натыкаться? Сколько можно шпионить?
