— Очнулась, милая? — с поистине отеческой заботой поинтересовался у меня старческий дребезжащий голос. — Напугала ты нас — думали уже, что потеряем.
— Как это? — мой голос был похож на карканье.
— Перестарался наш начальник, ох, перестарался… Вот что значит, когда не по заслугам назначение делают, а по роду да знакомствам…
— Да. Уж… Не хорошо, — согласилась я.
— Он ведь незаконнорожденный какого-то то ли графа, то ли барона. А тут увидел способ выслужиться до личного дворянства, — с каким-то извиняющимися интонациями сказал старик. — И совсем ополоумел.
Я зажмурилась, стараясь выкинуть из памяти то, как начальник Уголовной полиции «старался выслужиться до дворянства».
— Хорошо что лекари у нас традиционно сильные — и ко всему привыкшие, — обрадовал меня дедок.
— А вы кто? — спросила я.
— Пыточных дел мастер, — ответил мой собеседник — и я прикусила язык. Нашла время и место любопытство проявлять. — А это — пыточный подвал.
Я замотала головой, отгоняя ненужные слезы — вот уж точно не время было раскисать.
— Ну, что, девонька… Подписывать надо, — как-то сочувственно проговорил он.
— Нет, — нашла я в себе силы ответить.
— Ты же понимаешь, милая, что я тебе даже сознания потерять не дам. И бить не буду. Или кости ломать — тебе же их только срастили. Столько труда приложили. Есть более действенные средства. Иголки под ногти. Или каленым железом по груди — и не смертельно, но боль такая, что сама просить будешь, чтобы бумагу принесли. Результат будет один и тот же…
Я плакала, уже ни на что не надеясь, но все равно не переставала упрямо отрицательно мотать головой.
— Вероника… Ника. Где же ты? Я чувствую ужас, я чувствую боль — где ты? Я уже несколько часов как очнулся — и зову тебя. Ты пропала. Где ты? Я не могу пробиться…
Сначала я подумала, что сошла с ума, что мне мерещится его голос. А потом я так обрадовалась — пусть даже и иллюзии того, что меня кто-то ищет, кто-то хочет защитить…
— Ричард! — закричала я вслух, впервые называя милорда по имени. — Я здесь! Я в Уголовной полиции.
— Это который Ричард-то? — поинтересовался старичок.
— Это который лорд Верд, — ответила я. — Сын императора.
— Знаю, что в Уголовной, — продолжал общаться со мной голос в моей голове. — Где именно? Милфорд здание обшаривает — тебя нет нигде.
— Вам рекомендуют сказать, где мы находимся, — впервые посмотрела я на старика.
Тот пошамкал ртом, очевидно, раздумывая, как ему выгоднее поступить.
— Ты ведь все равно бумаги подписывать не будешь?
