— Бред! — отложила я в сторону документ.
— А это и не важно, — мужчина уже не улыбался. — Вы влезли в мужские игры, милочка. Поэтому на жалость можете не претендовать. Да и всякие ваши бабские штучки не подействуют.
— При чем здесь жалость? Целитель, который прибыл с милордом Милфордом, признал, что мой хозяин был отравлен какой-то там змейкой. Я так понимаю, он принес ее из дворца. Так что версия о том, что я отравила его за ужином не выдерживает никакой критики… Кстати, ужинал он не дома, а опять-таки во дворце.
— Вот видите, как хорошо! — снова обрадовался он. — Вы уже признались, что подсунули милорду магическую тварь. Теперь мы перепишем документ — вы его подпишите. И все свободны.
Я пожала плечами. Пусть переписывают — все время какое-то пройдет. Только радовалась, что Рэм и Пауль считаются родственниками милорда Верда — и их не тронули.
— Господин Монтесье! — вошел молодой парень с пером и новой бумагой в руках. — Все в лучшем виде.
— Пожалуйста, сударыня, — любезно улыбаясь, только что не кланяясь, подошел ко мне начальник Уголовной полиции.
— Вы же понимаете, что это все — не правда?
— А какая разница? В такой истории — главное — кто первый раскроет заговор. И отчитается перед императором.
— Но кто-то же покушался на лорда Верда. Разве вы не думаете, что императору бы хотелось узнать, кто на самом деле покушался на его сына?
— Да не твоего ума это дело, — равнодушно сказал мужчина. — Да и не моего, в общем-то.
— А что — ваше дело?
— Дворянство получить для своих будущих детей. Кстати, во второй бумаге надо будет раскрыть сеть заговорщиков, которыми ты руководила.
— Бред, — прошептала я.
— Перечислишь всех, с кем встречалась, пока жила в доме милорда. Будет из них сообщников делать, — словно и не услышав меня, продолжил господин Монтесье. — Хватить тянуть, подписывай.
Я взяла бумагу в руки, сделала вид, что раздумываю. Потом, быстро порвала ее на две части.
— Не стану.
Я до последнего не верила, что он меня ударит. Будет пугать — да. Издеваться — безусловно. Но бить…
Но вот я летела через весь кабинет от удара кулаком в лицо — и почувствовала, как что-то хрустнуло у меня внутри.
«Надо же… А ножки стула к полу не прикручены оказались. А я читала, что в допросных их…» — какие у меня в голове все-таки дурацкие мысли…
Ко мне с диким воплем подскочил начальник Уголовной полиции. Я увидела занесенную над собой ногу. Нахлынула боль — и все померкло…
Кап-кап-кап… Где-то капала вода. Безумно хотелось пить. Было больно. Но боль была не резкая, острая, невыносимая, а тянущая, нудная. Я поняла, что лежу на каменном полу в затемненном помещении без окон. Мне все не верилось, что это все происходит на самом деле. Что все это — не кошмарный сон…
