- Я не знал, что она была его личной собственностью.
- А когда узнал?
- На прошлой неделе. Эй, да ты совсем не слушаешь. Я ему душу изливаю, а он что делает - спит с открытыми глазами.
- Если хочешь, я их закрою. Теперь я окончательно проснулся... И что ты сделал, когда узнал, что это девчонка Мандерхейма?
- Что сделает в таком случае любой уважающий себя американец, в жилах которого течет кровь, а не вода? - негодующе вопросил он.
Время ползло, как улитка. Я отпил из бутылки.
- Так нечестно, - обиделся я. - Я первый спросил.
В ответ раздался храп. Я ждал. Проснувшись, Джош скорчил ужасную гримасу.
- Я её бросил, конечно.
- Вышвырнул?
- Да.
- Может быть, поэтому он и злится? - пробормотал я и, сделав ещё глоток, вернул бутылку Джошу.
- Кто злится?
- Мандерхейм.
- У этого "бурбона" запах джина. Почему?
- Потому что это джин, - терпеливо объяснил я.
- Нет, нет. Я имею в виду, почему Мандерхейм злится?
- Потому что ты бросил его девчонку, - подсказал я.
Какое-то время Джошуа Дельброк обдумывал эти слова. На его широкой физиономии появилась обиженная мина.
- Это вздор.
- Что вздор?
- Что Мандерхейм злится на меня, потому что я вернул ему его девчонку. Где же людская благодарность?
- Я слышу птиц, - сказал я. - У владельцев киностудий этого не имеется.
- Не имеется птиц?
- Не имеется чувства благодарности.
Он с сомнением посмотрел на меня.
- Ты слышишь птиц?
- Да, - я сделал маленький глоток.
- В голове? Может быть, у тебя сотрясение мозга? Я довольно крепко тебе врезал.
Я постучал себя по черепку.
- Цел. Частному сыщику очень важно иметь крепкий котелок. Так что брось говорить глупости.
- Но ты же слышишь птиц. Это плохо.
- Снаружи. Это ночные птицы.
Он с трудом дополз до двери и открыл её.
- Уже светает, - удивился Джош Дельброк. Он ухмыльнулся. - Ну, ты и орнитолог.
- Что, уже светло?
- Не очень. Солнце ещё не взошло. Посмотри сам.
Я вгляделся в окутывавшую палубу грязно-серую мглу..
- Ну и ночка!
- Ужасная, - сонно согласился Джош. - Проговорили всю ночь.
- Мы её пропьянствовали. Я чувствую себя ужасно.
- Я тоже. Похмелье. Давай вздремнем. - Он улегся на палубу и захрапел.
Справа начало светлеть. Я опять устроился на диване и заснул.
Меня разбудил золотой солнечный свет, льющийся в комнату через левое окно. Часы показывали восемь утра.
Откуда-то с озера послышался плеск и добродушный, как раскаты грома, голос Дельброка.
- Эй, Шерлок Холмс, давай сюда! Вода - высший класс! Заново на свет родишься.
