Там есть такая штучка - Владимир Лавришко

Владимир Лавришко

Там есть такая штучка...

"Жигуленок" сел крепко. Парфенов открыл дверцу, взглянул что там делается сзади, еще раз нажал на педаль акселератора, и его окатило жидкой грязью.

- Приехали. - Он достал из-под сиденья скомканную тряпку, вытер лицо и с минуту соображал, как быть дальше. На лобовом стекле подрагивал осиновый листок. Листок у корешка пожух и свернулся в трубочку.

- Где сидим? - спросил Парфенов.

Карта всегда лежала у жены на коленях.

Краем глаза он отметил, что за полдня они хорошо подвинулись к северу.

По крыше машины не спеша накрапывал дождь.

- Я же говорила, не надо сворачивать. - Жена передернула плечами. За последнее время она очень устала и постоянно зябла. Вот и сегодня на ней был плащ, хотя дождь не предвиделся. - Этой дороги и на картах-то нет.

Парфенов промолчал. Сидящая на заднем сиденье дочь уткнулась в неизменный кроссворд.

- Азербайджанский поэт-лирик шестнадцатого века. Из шести букв.

- Лирик? - вкрадчиво переспросила жена.

- Спокойно, мэм. - Парфенов повернул на себя обзорное зеркальце. Морда, конечно, была полосатая. Он попробовал найти у тряпки чистый уголок, повертел ее в руках и утерся рукавом. - Будем жить дальше. Топорик в багажнике?

- В багажнике.

Парфенов порылся в кармане и достал ключ от багажника.

- Тебе помочь? - спросила жена.

- Сиди, - ответил Парфенов.

Жена очень устала за последнее время. Она устала в Коканде, она устала в Баку, из-под Кандагара. он старался писать ей почаще, но она все равно уставала ждать. Отпуск Парфенов выпросил из-за нее.

- Так как насчет азербайджанского лирика? - спросила дочь.

- Из трех букв. Лирик.

- Прикол. - Дочь повернулась к Парфенову - Пап?

Он подмигнул ей, выбрался из машины, подвернул штанины, разыскал в багажнике топорик и пошел добывать настил под колеса. Благо сидели они посреди леса. Колея была ненаезженная, помощи ждать неоткуда. Одна надежда на лопату да на стланик.

Через час задний мост был свободен "Жигуленок" натужно урчал, взбираясь на настил, и скатывался назад.

- Придется толкнуть, - откинувшись на спинку сиденья, сказал Парфенов и поправил зеркальце. Отражение в зеркальце дрогнуло, поплыло и остановилось. На пустынной дороге, метрах в тридцати за машиной, стаяли двое парней. Молодые, крепкие. В джинсах, кроссовках и рубашечках. Один - высокий светловолосый, другой - коренастый крепыш в рубашке, расстегнутой почти на все пуговицы, и со спортивной сумкой через плечо. На звук открываемой дверцы оба подняли головы и коренастый что-то сказал вполголоса светловолосому. Тот кивнул.