— У нас есть уникальный шанс сделать их имена достоянием потомков! — с жаром заговорил студент. — Вот только не говорите, что их зовут наподобие: Эй, ты!
— Ну почему же. У женщины, покрасившей волосы, красивое и звучное имя. Её зовут Иди Сюда.
— Понятно, — вздохнул студент. — В таком случае, имя художника лучше не говорите.
Тут прибежал Волчонок и доложил, с подозрением косясь на моего гостя:
— Великий вождь, они выступили.
— Пошли, — сказал я. — Волчонок, мне надо поговорить с этим человеком наедине.
Мы выдвинулись со стоянки. Наши понемногу привыкали к студенту и уже не пялились на него всем племенем, но всё же, оказавшись в лесу, он вздохнул с облегчением.
— Почему в меня влюбилась неандерталка? — мрачно спросил я. — Твои проделки?
— Позвольте! — изумился студент. — Да ведь это выполнение вашего второго желания! Я, конечно, понимаю — неандерталка имеет отталкивающую внешность, но ведь вы не уточняли, что вас должны любить только красивые женщины. И потом, эталоны красоты частенько меняются.
— Ты издеваешься, что ли? Сам, небось, бежал бы от неё, как от прокажённой.
— Нет, но вы же сами…
— Ладно, — перебил я. — Хватит этой пропаганды.
— А почему вы не взяли с собой воинов?
— Они уже там. Присматривают за передвижениями неандертальцев.
— Ну а мы тогда зачем туда идём?
— А за воинами кто присматривать будет?
— Да, я как-то не подумал. Кстати, о женщинах. Если не учитывать неандерталку, то в остальном у вас претензий нет?
— Они, конечно, меня любят, — признал я.
— Что-то не так? — встревожился студент.
— Ну, не то, чтобы… Понимаешь, женщин в племени много.
— Это плохо?
— Не перебивай, я и без того не могу слов подобрать. Тут такое дело: ты с ней милуешься, ласкаешь, стараешься для неё, а на следующую ночь она уходит с каким-нибудь охотником…
— Ревнуете?
— Нет, это слово, наверное, не подходит. Но всё-таки грызёт какой-то червячок внутри.
— Не могут же все женщины племени принадлежать только вам.
— Да я понимаю! Не знаю, как и сказать… Зря я тебе всё это говорю.
— Отчего же? Суть вот в чём: вы, значит, такой исключительный, а она с охотником уходит. Знаете, как это называется? Мания величия!
— Да иди ты! — возмутился я. — Всё тебе надо втиснуть в рамки и определения!
— А вы уже и обиделись! Кстати, у вас иногда и в разговоре со мной проскальзывает эдакое чувство превосходства.
— И почему же у меня такого чувства не должно быть? Я, между прочим, имею высшее образование, а ты — неуч и лоботряс!
