Двое в белых тогах немного пошептались между собой, ожесточённо жестикулируя. Лысый упирался, плотный уговаривал его. Договорились они быстро, после чего обернулись ко мне.
— Давайте сделаем так, — заговорил плотный. — Сергея Сергеевича, при всём к нему уважении, координатором мы поставить не можем. Во-первых, надо пройти соответствующую подготовку, во-вторых, у нас штаты заполнены. Но мы можем временно назначить кем-то вроде наблюдателя или ассистента координатора. В порядке эксперимента. Вы как, Сергей Сергеевич?
— Меня… Ассистентом…
Похоже, от радости он забыл все слова.
— Утрясите все дела со своим начальством, — посоветовал лысый.
Мне стало грустно. С моим начальством только утрясать что-то можно.
— Что вас угнетает? — спросил меня плотный.
— Да директор у меня — самодур. Я на сессию-то прорвался как сквозь строй. А тут ещё за свой счёт придётся брать, даже не знаю.
— Что ты рассказываешь?! — возмутился Сергей Сергеич. — Заочников на сессию должны отпускать беспрепятственно.
— Они много чего должны. — пробурчал я.
— И ваш выбор… — начал лысый.
— В вашу пользу, — заверил я его.
— Через три часа ждём вас на инструктаж, — сказал лысый.
И оба в белых тогах плюс охранник в чёрном комбинезоне медленно растаяли в воздухе.
— Юра, спасибо, — прошептал Сергей Сергеич.
— Не за что. Мне просто жутко хочется посмотреть, как вы будете расхаживать без штанов, завернувшись в белую простыню. Петрович, да оставь ты эту лопату. Пошли отсюда.
В тот день все хотели моей смерти. Сперва на меня наехала Нина за выпитую самогонку. Она никак не хотела поверить в то, что бутылка в буфете сама по себе опрокинулась, а я не заметил этого и надышался алкогольных паров. Конец дискуссии положил Сергей Сергеич, пообещав Нине оплатить мой банкет.
Затем у меня состоялась прелюбопытная телефонная беседа с начальником моего отдела. Поступившую с моей стороны просьбу продлить отпуск для досдачи сессии он счёл личным оскорблением. В чём-то я его понимал — по этому поводу ему придётся объясняться с директором, а того вообще-то следовало бы держать в железной клетке, в наморднике и на цепи. Говорить он вовсе не умеет, только орёт; в выражениях с подчинёнными не стесняется; что ему ни сделай — всё плохо…
Эх, получить бы деньги, обещанные тем деятелем в белой тоге. И можно будет послать всю эту шайку куда подальше. А пока что начальник отдела обозвал меня безответственным человеком и бросил трубку, так ничего и не сказав по поводу продления отпуска.
