Лучше мне продолжить, подумала я. Актрисы могут вернуться в любой момент после своей охоты за аистом и начать ломиться в закрытую дверь.
Но что-то зудело на краю моего сознания, какой-то непорядок. Что бы это могло быть?
Я отступила от тела, чтобы осмотреть картину в целом.
В крестьянской блузке и юбке Филлис Уиверн выглядела так, будто только что упала в кресло перевести дыхание, перед тем как отправиться на маскарад.
Возможно ли, что у нее просто был сердечный приступ или внезапный смертельный удар?
Нет, конечно! Нельзя забывать о темном декоративном банте из кинопленки, нарядно завязанном вокруг ее шеи. И кроме того, Доггер указал на петехии. Ее задушили. Это ясно. Часть моего разума, наверное, пытается уменьшить ужас от того, что должно было быть сценой насилия.
От волос до…
Волосы! Вот оно!
Словно маленькие разноцветные звездочки в зимнем небе, в ее длинные золотистые волосы до сих пор были вплетены цветы Джульетты. Вряд ли они настоящие, подумала я. Если бы да, они бы уже завяли, но они выглядели такими же свежими, будто их сорвали перед моим приходом в комнату.
Я протянула руку и пощупала одну особенно блестящую примулу.
На ощупь сложно определить. Я дернула цветок, и – бог ты мой! – волосы Филлис Уиверн со всеми своими цветочками свалились с ее головы на пол с тошнотворным шлепком, с каким подстреленная птица падает с неба.
Парик, разумеется, и без него она была лысая, как вареное яйцо.
Вареное яйцо, испещренное еще большим количеством петехий, или пятен Тардье, как Доггер их назвал.
Я ошеломленно уставилась на нее. В какой кошмар я вляпалась?
Я подняла парик с ковра и вернула его на ее голову, но, как бы я ни пыталась, так и сяк, он все равно выглядел нелепо.
Возможно, потому, что теперь я знаю, что под ним.
Что ж, я не могу весь день провозиться с ее прической. Я наконец сдалась и обратила внимание на туалетный столик, уставленный ассортиментом разнообразных флакончиков и баночек: театральный кольдкрем, глицерин, розовая вода, ряды за рядами очищающих средств для лица и туалетных принадлежностей от Харриет Хаббард Айер[38]. Хотя столик представлял собой настоящую аптеку, кое-что явно отсутствовало: красный театральный грим, алая помада и лак для ногтей.
Я быстро проверила ее сумочку, но помимо нескольких бумажных салфеток, кошелька, содержащего шестьсот двадцать пять фунтов и горсть мелочи, там было мало интересного: черепаховый гребень, карманное зеркальце и коробочка с мятными леденцами для освежения дыхания (из которых я угостилась одним и припрятала еще несколько на случай, если мне понадобится подкрепиться).
