Ленчик разметалась, прижав его к стене. Он лежал, вдыхая плесенный запах обоев, и даже не старался уснуть, зная, что до утра пролежит с открытыми глазами, чутко вслушиваясь в каждый шорох.
Вор увидел Серегу возле почтового ящика. Серега пытался просунуть палец в щель между дверцей и нижним краем. Внутри что-то белело.
— Ага, попался на месте преступления!
Серега покачнулся на согнутых ногах и чуть не сел на площадку, но удержался и повернулся на знакомый голос.
— Попался!
— Ты же, дружочек, вроде в Москву намылился со своей вновь обретенной?
— Спохватился. Вчера изволили вернуться, нагруженные, как верблюды…
— Усы-то какие нарастил — позавидуешь. Что, лавры Тараса Бульбы покоя не дают?
— Для солидности.
— А чего мы с тобой на лестнице торчим? Может, зайдешь?
— Значит, в тебе потухло желание узнать, что же в твоем собственном ящике так трогательно белеет. Вдруг послание давно брошенной любовницы или, чего хуже, повестка в суд?
— Ключ вчера посеял, а супруга, как назло, к теще перебралась на неделю и говорит — не вернусь, хоть режь, пока всех клопов и тараканов до единого не кончишь, — а попробуй их, злыдней, вытрави, они от соседей когортами прут, без ордера…
— Дай-ка попробую, — вор поставил раздутый портфель под батарею и резко дернул на себя; язычок выскочил из паза, и на пол шлепнулась открытка.
— «Верните, пожалуйста, книги, четыре штуки», — прочитал Серега и сунул открытку в карман. — Надоели… Я, может, их еще не прочитал. Они все равно у них без пользы на полках пылятся — кому такая муть нужна?
Вор ловко вдавил дверцу обратно и выправил двумя ударами кулака.
Серега потрогал ногой портфель.
— Тяжелый!
— Для вашей светлости старались… Пара бутылок чешского пива, финский сыр, конфеты ассорти и прочая мелочь…
— Вот это друг — я понимаю! Не поленился такую уйму припереть аж из самой Москвы… Если бы еще на честно заработанные деньги…
— Не из Москвы, а из Ленинграда… И не бери меня за жабры…
— Ничего не пойму — или это влияние жены, или…
— Расскажу — поймешь… А рассказывать, наверное, придется долго…
На кухне вор торопливо разгрузил портфель.
— Жратва, конечно, вещь прекрасная, но вот тебе подарок на память обо мне, — вор протянул Сереге калькулятор.
— Это из Москвы или Ленинграда?
— Не гадай… Машинка что надо. Я ею достаточно попользовался. Дивиденды, знаешь, подсчитывал вечерами, душу рублями ублажал. Теперь подсчитывать нечего. Все спустили до копейки. Все! И на банях крест!
— А чего это ты вдруг в столицу махнул? Проветриться? Звонил твоей мамаше, а она ядовито так сообщает, мол, в предсвадебное путешествие укатил, и добавляет с легким прононсом, что эта особа, то есть будущая законная жена, из тебя все соки по капельке высосет.
