Загадочная птица | страница 52
Наконец я осознал истинные устремления доброго дядюшки. Минут двадцать Поттс очень вежливо расспрашивал меня о птице с острова Улиета и, как Андерсон, отказывался верить, что я так мало об этом знаю. Вскоре я предложил пойти в бар и взять еще пинту пива. Он отказался и, когда я вернулся, уже втиснулся в свой плащ, постоял пару секунд и пожал мне руку.
— Помните, что я сказал вам, мистер Фицджералд. Моя задача — найти птицу раньше Андерсона. Но если вы добудете ее раньше нас, я буду счастлив помочь вам получить за нее самую хорошую цену.
После его ухода я спокойно пил пиво и размышлял. Странно… Поттсу нужна птица, но сделать на ней деньги он как будто не собирается. Значит, только чтобы угодить Теду Стейсту? Сколько же стоит расположение канадского миллиардера? Или это все чепуха, а истинная цена чучела такова, что, сколько бы мне ни отвалили, они заработают во много раз больше? Я обдумал такую возможность и через некоторое время отверг ее. Не может столько стоить чучело птицы, даже редкой. Сколько бы ни болтали про ДНК и прочее.
Передо мной на столе лежали два комплекта туристических буклетов, Поттса и мой. Я начал собирать их, понимая, что у меня пока ничего за душой нет. Неожиданно я обнаружил среди буклетов ксерокопии, которые сделал для Кати в Музее естественной истории, где говорилось о женщине Джозефа Банкса. Я задумался. В пабе тепло, он работает, зачем же уходить? Спать не хотелось. Я принялся их читать. Внимательно, словно в первый раз.
Когда «Эндевур» повернул к дому, на нем началась эпидемия лихорадки. После отплытия из Батавии теряли людей почти ежедневно. Банкс сам чудом избежал заразы, и Соландер тоже. На пути из Батавии к мысу Доброй Надежды на корабле умерли двадцать три человека, в том числе натуралист-рисовальщик Паркинсон, успевший сделать до смерти свыше полутора тысяч рисунков и набросков неизвестных представителей флоры и фауны. А всего за десятинедельное плавание потеряли примерно треть команды.
В Атлантике те, кому посчастливилось выжить, с надеждой глядели на север. Но, как ни странно, самыми трудными оказались последние дни путешествия. В открытом море у каждого имелись четкие обязанности, каждый подчинялся заведенному строгому порядку, но с приближением земли эта определенность начала размываться. Чем ближе становился Ла-Манш, тем чаще члены команды смотрели на горизонт. Банкс не был исключением. Он с нетерпением ждал прибытия в Лондон, зная, что их возвращение будет триумфальным. Открытий они сделали столько, что трудно вообразить. Банкс везет с собой замечательную коллекцию: чучела и шкуры зверей и птиц, растения, артефакты, не похожие ни на что виденное до сих пор. Он был слишком молод, чтобы не наслаждаться предвкушением триумфа. И всего лишь человеком, чтобы потом не попасть под его влияние.
