Катя слушала, обхватив ладонями чашку с чаем. Она не выглядела заскучавшей и просила меня продолжать рассказ, когда я ненадолго замолкал. Я дождался, когда Катя допьет чай, и принес из холодильника бутылку польской водки и две рюмки. Проходя мимо окна, глянул за штору. Там был сплошной мрак, лишь кое-где разбавленный слабым сиянием уличных фонарей. Снова шел дождь.
— Почему вы ее так и не закончили? — спросила Катя, когда я наполнил рюмки.
Я попытался объяснить. Взял бутылку, поставил между нами. Она была наполнена на четыре пятых.
— Видите? — Я показал на пустую одну пятую часть наверху бутылки. — Когда я садился за книгу, то думал, что мне предстоит описать вот этот пробел.
Катя посмотрела на бутылку и кивнула.
— А через три года я оказался дальше от завершения работы, чем когда начинал. Уровень в бутылке продолжал уменьшаться, все быстрее и быстрее. С каждым годом на грани исчезновения оказывались все больше и больше видов пернатых — в бутылке образовывалось все больше пустого места. Даже если открывали новые виды, то их тут же приходилось заносить в Красную книгу. А сколько видов птиц исчезли прежде, чем их кто-либо заметил! И вот однажды я вдруг осознал, что законченная работа об исчезнувших птицах никогда не появится. Не стоит даже стараться.
— Но какое это имеет отношение к пыли на ваших полках? — спросила Катя.
И я рассказал ей о встрече с Андерсоном и его намерении начать охоту за чучелом самой редкой птицы в мире. Время от времени Катя делала глоток из своей рюмки, каждый раз морща нос. Птица с острова Улиета ей понравилась.
— Чучело, конечно, ценное, но пятьдесят тысяч долларов — это слишком.
Я пожал плечами:
— Чучело большой бескрылой гагарки, чистика, стоило бы целое состояние, а чистиков в мире существует примерно двадцать особей. Если же вы наткнетесь на хорошо сохранившееся чучело дронта, то можете вообще больше никогда не работать. Серьезно. Потому что кожи дронта не существует, сохранились лишь кости и клювы. По-настоящему уникальные экспонаты ценятся очень высоко.
Я посмотрел на Катю и понял, что не убедил ее.
— Тут еще ценность состоит в том, что это так называемый образцовый экземпляр. Чтобы вид считался официально существующим, необходимо иметь образцовый экземпляр, который несет в себе типические черты вида. Без такого экземпляра нет и вида. Так что, применяя строго научный подход, птица с острова Улиета даже не исчезла с лица земли. Она просто никогда не существовала. Нет физических доказательств. Ни костей, ни перьев, ничего. Только рисунок, описание, сделанное Форстером, и сгинувшее куда-то единственное чучело.
