— Но мы можем попросить защиты у полиции, Тим.
— На неделю или на месяц, — сказал он. — Но чтобы год за годом?.. Чили Амброс или кто-то иной его склада будет выслеживать нас до конца наших дней. Это намерение чувствуется в каждом их слове — правда, только не у Стила. Не исключено, что это начало революции, Лиз. В таком случае, на старые правила и законы можно больше не рассчитывать.
— Не могу поверить, — сказала она. — Забрать у нас Фейрхилл?
— Чувствуется, ты не поддалась на моральную аргументацию Стила?
— Я думаю, что это абсурд, — придвинулась к нему Лиз. — То, что сорок лет назад сделал твой отец, ныне не имеет к нам никакого отношения. И если Стил будет стоять на своём, то, значит, в этой стране никто не сможет ничем владеть.
— Но если посмотреть с его точки зрения? — возразил Тим. Вызов со стороны Стила и Уиггинса, юридическая дуэль, как ни странно, вызвали у него желание выступить в роли адвоката дьявола.
— Довольно сомнительное извинение для изъятия Фейрхилла.
Лёжа в темноте, Тим задумался. За несколько коротких часов Лиз неузнаваемо преобразилась. Из женщины, которая вечно находит причины и поводы, плавая в море эмоций и абстракций, она стала непробиваемым защитником Фейрхилла, своей исконной территории.
— Извинение? — откликнулся он. — Может, и так. Но чертовски умное.
Он припомнил, как его первоначальная вспышка ярости сменилась невольным восхищением перед рациональным подходом Стила. Тим всегда отдавал должное людям, которые умели, играя на сходстве логики и справедливости, извлекать из этого сочетания то, что им нужно. Стил, облокотившись на камин, с официозным Пёрли Уиггинсом с одной стороны и зловещим громилой Чили Амбросом с другой, изложил Лиз то, что он раньше обрисовал Тиму: как отец Тима скупил имущество разорившихся чёрных обитателей Трентона на торгах, как он разбогател, как добился права на покупку Оук-фарм, пустив в ход часть состояния, которое принёс ему Трентон. Переименованный Фейрхилл, доказывал Стил, стал результатом набега белого буканьера на дома чёрных бедняков. И теперь речь идёт об элементарной справедливости, в силу которой Фейрхилл должен перейти к потомкам тех, кого старый Тим обманным образом обобрал до нитки в своей одержимости долларом. В рядах «Двадцать Первого Февраля» было много сыновей и дочерей тех, кто когда-то владел тут жильём, и Фейрхилл должен стать «восстановительным и реабилитационным центром» революционного движения. В плавательном бассейне будут плескаться чёрные детишки его членов. Теннисные корты будут преобразованы в баскетбольные площадки. Гараж на три машины станет спальней. Стил был полон грандиозных планов.
