— Дейке, я больше не могу, — взмолилась она, едва ее мысли вернулись к жениху. — Я не хочу этой помолвки, и Виер не хочет. Это… так отвратительно.
От этих слов ей самой стало себя так жалко, что она едва не заплакала. Она чувствовала себя беспомощной и никчемной, и… не оправдавшей надежды всего мира, в который ее пригласили жить. Но она понятия не имела, что делать. Если бы речь шла просто о браке по расчету, это теоретически могло бы произойти, но заставить себя полюбить кого-то и даже влюбить в себя Виера казалось непосильной задачей. Она не могла сделать этого даже для Дейке, и для неведомого Сезара, которого все боялись.
— Я понимаю. Все действительно даже хуже, чем я думал, — неожиданно согласился Дейке, нахмурившись. — Мы договорились с эс-Никке, что вы три дня передохнете друг от друга, а потом мы проконсультируемся с Элаей. Она лучший психолог Сезариата, и она даст заключение после сканирования вас обоих. Если Элая решит, что помолвка дальше бессмысленна, мы ее расторгнем.
— Это меня обнадеживает, — просияла Лиска.
— Это еще не все, что я хотел сказать тебе, — без улыбки продолжил Дейке. — Если я правильно понял произошедшее по скану Виера, ты вела себя очень опасным образом. Опасным для твоей психики.
— Что ты имеешь в виду? — смущенно спросила она, не до конца понимая, в чем провинилась.
— То, как ты пыталась скрывать свою фобию. Хотел бы я знать, почему ты даже мне ничего не сказала. Если у тебя страх высоты, почему ты это скрыла перед тем, как лететь в город? Ты ведь знала, что там одни скалы и взлетные площадки.
Серебристые глаза Дейке строго смотрели на нее, отблеск закатного солнца сообщал им еще большую строгость, хотя это казалось уже невозможным. Но Лиска знала, что он просто беспокоится.
— Я… не знаю. Мне не было страшно лететь с тобой, только немного, в самом начале. И когда дома у Виера, по правде, совсем не страшно. Мы просто приземлились и почти сразу вошли внутрь, я не успела испугаться, а в Застывших все иначе…
— Я не об этом спрашиваю тебя, — резко перебил Дейке, и на этот раз в его голосе зазвучали какие-то рычащие нотки, — я спрашиваю, почему ты мне не сказала? И почему пыталась скрыть это от Виера, пока не начался приступ паники?
— Я не знаю.
— Конечно, знаешь, — безжалостно возразил он. — Ты просто пошла на поводу у своей гордыни. Ты понимаешь, что так нельзя делать или нет?
— Почему нельзя? — тихо спросила она, едва не плача. Дейке в первый раз отчитывал ее так жестко, и это оказалось весьма неприятно.
