После обеда Худолей пробегал по коридору и мимоходом заглянул в кабинет Пафнутьева. Тот призывно махнул ему рукой – заходи, дескать.
Худолей протиснулся в дверь, плотно прикрыл ее за собой и осторожно приблизился к столу. Но не совсем. Он остановился в двух шагах и никак не решался преодолеть это расстояние. Худолей увидел на столе шефа нечто такое, что остановило его.
Это были фотографии, три девичьих портрета. Хорошие улыбчивые лица, радостные, какие-то доверчивые взгляды. Девушки словно готовы были чему-то обрадоваться, над чем-то рассмеяться.
Худолей некоторое время в оцепенении рассматривал снимки, потом протянул вперед руку и спросил, запинаясь:
– Это они, Павел Николаевич?
– Похоже на то, – ответил Пафнутьев и резко сдвинул снимки на край стола, поближе к Худолею, чтобы тот мог получше рассмотреть их. – В этом уголовном деле фоток предостаточно. – На обороте каждой – имена, фамилии, адреса, телефоны. Так что даже позвонить можно. Только вот не откликнутся красавицы, не смогут.
– Откликнутся, – ответил Худолей со странной уверенностью. – Еще как отзовутся! Знаете, что я сейчас сделаю, Павел Николаевич?
– Знаю. Ты берешь мою машину и едешь по этим адресам. – Пафнутьев положил тяжелую ладонь на снимки. – Там выгребаешь все, что оставили наши коллеги десять лет назад, – фотки, письмишки, записочки, телефончики. Среди фоток обрати внимание на парнишку в форменной курточке летного училища.
– Неужто засветился касатик? – Глаза Худолея сверкнули охотничьим блеском.
– Трудно сказать. – Пафнутьев повертел в воздухе растопыренной ладонью. – Но чем черт не шутит! У одной из девушек ладошка в кулачок была сжата. Когда я его раскрыл, там оказалась пуговка. – Пафнутьев выдвинул ящик стола и вынул из него ржавый металлический комочек.
Несмотря на его бесформенность, на выпуклой стороне можно было различить нечто вроде пропеллера.
– Точно, – прошептал Худолей. – Пропеллер. Ну что ж, касатик, до скорой встречи.
– И еще, – остановил Пафнутьев Худолея, уже рванувшегося было к двери. – Будешь в этих домах или квартирах, скажи там, пусть кто-то из родственников от всех пострадавших завтра с утра ко мне придет.
– Зачем, Павел Николаевич?!
– А опознание, Худолей!
– Что же они среди этих косточек смогут опознать?
– Это мне говорит профессионал высшей категории?! – воскликнул Пафнутьев. – Худолей! А вдруг кто-то из этих девочек в детстве ножку сломал? Пальчик подвернул? Головку зашиб? Зуб выдернул? Следы остаются, Худолей! Они всегда имеются. Мне ли тебе об этом говорить!
