За все время пути старик не сказал ни единого слова, а сейчас и вовсе сгорбился и прятал глаза. Пройдя по небольшому коридору, мы очутились в просторной комнате, видимо, гостиной. В центре ее стояло высокое кресло, в котором вальяжно расположился русоволосый эльф с карими глазами. Завидев Принца, он встал и склонил голову в почтительном поклоне, и только сейчас я обратила внимание на девушку, сидевшую возле кресла, прямо на не застланном полу. Девице на вид было лет девятнадцать-двадцать, и красива она была необыкновенно: черные густые волосы мягкими волнами струились до поясницы, голубые глаза, да пухлые алые губы вкупе с идеальной фигурой делали ее ангельски прекрасной, хотя, до светлых ей было ой как далеко. Наряд девушки, состоявший из невесомого полупрозрачного полотна, надетого непосредственно на голое тело, не оставлял никаких иллюзий относительно ее положения в этом доме.
— Приветствую, Принц, — красивым баритоном проговорил хозяин.
— Как я полагаю, это она, — словно не замечая девушку, обратился Ламирр к светлому. Голос его при этом изменился до неузнаваемости: говорил он как ленивый кот, объевшийся сметаны, растягивая слова и несколько небрежно поигрывая золотистым воланом, притороченным к ножнам меча.
— Именно так, мой Принц — это она, — так же, не глядя на девушку, подтвердил эльф.
— Ламирр, позволь им остаться наедине, — шепнула я на ухо светлому.
Он коротко кивнул, и жестом пригласил хозяина дома к выходу. Когда же они вышли, старик отделился от стены, на которую опирался во время церемонии приветствия. Взглянув на отца, девушка брезгливо скривила губы.
— Что тебе здесь надо? — капризным голосом спросила она.
— Ты счастлива, Дея? — Шилк проигнорировал грубый вопрос дочери.
— Да уж счастливее, чем в том сарае, который ты называешь домом, — меня даже передернуло от этих язвительных слов, но я промолчала, не желая вмешиваться в чужие дела.
— А что будет, когда ты состаришься, потеряешь красоту? — печально глядя на Дею, Шилк говорил тихим, обреченным голосом.
— Не твоя забота, — бросила девушка, но в глазах ее на миг промелькнуло сомнение. Я поразилась: неужели она настолько глупа, что даже не задумалась о том, что ждет ее впереди? Ведь нужна она светлому будет лишь до поры-до времени…
— Ладно, не за этим я пришел, — тяжело вздохнув, сказал Шилк, ища что-то в потертой котомке, прихваченной им из темницы. Покопавшись некоторое время, он вытащил из сумки нечто и бросил к ногам дочери. Этим оказалось простенькое колечко, которое с тихим звоном, стукнувшись о пол, покатилось к Дее. Взглянув на кольцо, девушка побледнела. — На смертном одре, матушка пожелала, чтоб оно у тебя осталось.
