— Откройте мне.
— Пожалуйста, не волнуйтесь, мы скоро летим.
— А я не хочу с вами лететь! Откройте немедленно.
— А не пожалеете? — улыбнулась девушка.
— Не пожалею, открывайте…
Он прыгнул в распахнутую для него дверь, единственный.
— Какой грубиян, — это бабушка досадливо махнула рукой.
Мы пристегнули ремни. От лайнера укатила подвижная лестница.
Молоденькая стюардесса назвала себя, назвала фамилию пилота, город, куда мы летели, пожелала доброго пути…
Мне кажется, я помню всех, кто был в нашем длинном салоне, очень длинном салоне, мягком и сером от беленых чехлов на креслах, от мягкого света окон, от приглушенных разговоров и шелеста газет. Но я летал не один раз и никого никогда не помнил, а вернее просто не замечал.
В этом салоне я помню всех. Помню плечи, затылки вдали от меня, помню даже сумки, чемоданы в клетках над головами. Память моя помимо воли моей хочет населить наш полет необычным, не таким сухим и будничным, как все это было на самом деле. Словами значительными, движеньями значительными. Я не могу это сделать, не могу ничего придумать, но я помню их особую неповторимость. Я помню всех.
Стюардесса. У нее девичьи плавные руки, отменная походка, движения, стать, привлекающие к себе локаторные взгляды моего соседа по креслу… А впрочем, он обо мне, вероятно, то же самое думает.
— А? Какие ходят? — негромко заявил о себе, а вернее начал искать, контакта со мной для долгой утомительной дороги мой сосед. И ко мне долетел слабый коньячный туман.
— Летают, — сказал я не очень дружелюбно.
— И летают! — непонятно чему обрадовался он. — Да и летают…
Она успокаивала небритого человека, с виду похожего на монгола, но потом оказалось, урожденного северянина, который оглядел салон, обошел его сначала из конца в конец, а теперь не спешил пристегивать ремни.
— Дочка, — сказал он, переделывая Ч на С, — как же так? Где моя машина?
Что «машина» можно было только догадываться. Он говорил Ш как С.
— Смотрю, нигде машины. Где машина?
— Пожалуйста, не волнуйтесь, я вам объяснила, машина летит с нами. Сядем, получите вашу машину, — улыбалась стюардесса.
— Я не вижу, — он еще раз оглядел багажные полки, — нет машины. Деньги платил, большие платил.
— В багажнике твой автомобиль, — пошутил кто-то невидимый. — В багажнике. Мог бы сам на нем ехать к тундре своей.
— У меня стирка машина, белье стирать, — обиделся неугомонный. — В детский сад белье стирать.
Мой сосед неожиданно булькнул, посмотрел на меня так, словно я понимаю, как ему весело.
