Не мешкая и не оглядываясь, Петр бежал в глубь леса, круто забирая вправо, думая, как бы скорее соединиться со своими товарищами.
Прошло минут двадцать, а партизаны-подрывники будто сквозь землю провалились. Тогда Петр понял, что в поспешности, видимо, слишком далеко отклонился от направления, по которому должна была двигаться группа, и теперь в незнакомом лесу не найдет ее, сбавил шаг и пошел неторопким ходом, все время ориентируясь на рассветавшее на восточной стороне небо.
Дыхание выровнялось, сердце успокоилось, и тут только Петр почувствовал, что рукавица на левой руке почему-то вдруг отяжелела и стала вся мокрой. Он сдернул ее — под ноги закапала кровь. И тут он ощутил острую боль и понял, что ранен. Петр скинул полушубок, перетянул ремнем и обмотал шарфом руку прямо поверх рубахи, с трудом оделся и снова зашагал наугад через незнакомый лес.
Почти весь день он шел по глубокому снегу и не встретил на своем пути ни дороги, ни просеки. Когда начало смеркаться, лес, которому, казалось, не будет конца, неожиданно расступился, и перед взором Петра открылось широкое поле, запушенные инеем березы по краю, которые точно вышли из леса да так и остановились, застыв на взгорке.
В низине Петр увидел деревню — дворов пятнадцать. Из трубы крайней избы поднимался синий дымок. Было тихо, и ничто не выдавало присутствия врага. Но Петр не спешил, внимательно ощупал взглядом каждый дом, пристройки. Оглядываясь, подошел к крайней избе со стороны двора, стал за углом хлева, прислушался. Он все же опасался услышать чужую речь, ненароком напороться на немцев, но когда понял, что их нет в этом доме, выглянул из-за угла.
Двор был завален снегом, и лишь к калитке вела тропинка. На веревке висело залубеневшее на морозе белье.
Петр направился было к крыльцу, но тут же замер, вскинул автомат: наружная дверь, скрипнув, отворилась, из избы вышла девушка лет восемнадцати в пестром платьице, в валенках и с ведром в руке. Она сбежала с крыльца, выплеснула мыльную воду в снег и хотела было вернуться в дом, но вдруг увидела Петра. Она покосилась на автомат, испуганно спросила:
— Чего надо? Ты кто?
— Человек, — ответил Петр.
— А чего под чужими окнами шляешься?
— Попить хотел попросить. Да, видно, у тебя зимой и снега со двора не выпросишь.
— А сам-то какой?
— Не жадный.
— Ладно, заходи.
— Немцы в деревне есть?
— Нету.
Петр вошел следом за девушкой в избу, присел на край лавки около двери. Девушка зашла за перегородку, зачерпнула воды и подала ему полный корец. Холодную колодезную воду Петр пил долго, небольшими глотками. А пока он пил, девушка изучающе разглядывала его. Заметив окровавленную рукавицу, воскликнула дрогнувшим голосом:
