— Ложись! — скомандовал Сергеев.
Партизаны кинулись в снег и тут же открыли по гитлеровцам огонь.
— Вот гады! И откуда они только взялись? — ни к кому не обращаясь, выкрикнул Николай Румянцев.
— Не по времени пришла смена, — сквозь зубы отозвался Сергеев. — Там, за рекой, село большое, и немцев полно. Сейчас налетят.
И точно, не успел он проговорить, как с той стороны послышались отрывистые крики, а на сером снегу вдали замелькало много темных фигур немецких солдат, двигавшихся цепью к запорошенной снегом реке. Они вели стрельбу на ходу, огонь их был плотным, трассирующие пули ливнем неслись как раз на тот участок, который отделял партизан от леса. Прорваться через этот шквальный огонь ни перебежками, ни ползком было совершенно невозможно.
— Что будем делать, командир? — крикнул Полетайкин.
— Прорваться трудно, — ответил Сергеев.
— А если вдоль леса, ползком? — посоветовал Петр.
— Все равно не уйдем. Они нас тут же настигнут. В той стороне уже светлеет, а мы как мишени.
— Точно. Только не совсем, — ответил Петр. — Отведи людей, командир, в сторону, правее. А я пока здесь останусь. Прикрою.
— Рискованно, Петр.
— Ничего. Уходите, говорю вам, скорее. Я обязательно догоню вас.
— Все за мной. Быстро! — скомандовал Сергеев.
— Товарищ командир, разреши мне с Корниловым остаться, — крикнул Румянцев.
— Нет! Всем уходить!
Партизаны по-пластунски поползли по полю, но не в сторону леса, а вдоль него.
Петру оставили пять полных дисков. Зарывшись в снег, он длинными очередями ударил по немцам. Те сразу же залегли.
Противник не видел отхода партизан и был сбит с толку, потому что Петр отползал в сторону леса и всякий раз открывал огонь с нового места. Гитлеровцы были в полной уверенности, что партизаны крепко прижаты к земле.
Маневр удался. Партизаны отползли на безопасное расстояние, потом поднялись и побежали к лесу. Немцы сразу перевели весь свой огонь на них, но было поздно: расстояние оказалось слишком большим, и ни одна пуля не доставала партизан.
Воспользовавшись тем, что немцы перевели огонь на группу, Петр вскинулся с земли и, пригибаясь, опрометью бросился в сторону леса, до которого оставалось метров сто. Он уже влетел в березняк на опушке, ветки хлестали по лицу и рукам. Петр остановился, чтобы перевести дыхание, и тут что-то сильно ударило в левую руку чуть ниже локтя. В первое мгновение, в горячем порыве, он даже не обратил внимания на это, а только успел подумать: «Видно, на бегу ударился о какой-то сук».
