Тревога! Нет, надо же. Какая неожиданность! Как в приключенческом фильме. Едет, скажем, себе герой на реквизированном велосипеде (метро не ходит) по только что оставленному врагом большому знакомому городу. Едет и радуется: победа, долгожданная победа. Передовые части, освободившие вместе с повстанцами город – в двух шагах от тебя, на набережной. Едешь на знакомую квартиру. И вдруг в дверях этой квартиры тебя схватывают свои же повстанцы: «Ага, попался шпион». Схватывают и под дулами пистолетов везут через весь ликующий город – в тюрьму, а там ставят к стенке – расстреливать…
Нет, надо же! И именно сейчас, когда надо действовать. Но Фридрих не шутит. Военные события своим чередом, а подпольная организация живет по своим законам. О, он-то хорошо знает, что это значит, когда дают сигнал тревоги. Опасность близка.
– В ХОДЕ РАССЛЕДОВАНИЯ, ПРОВЕДЕННОГО…
Замри ненадолго, рви связи. В соседней подпольной организации – провал. В группе Роберта Урига[36].
– ГЛАВНЫМ УПРАВЛЕНИЕМ ИМПЕРСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ…
Наш Отто был с ними связан. Нет, не простым связным с кем-то, а с их руководством – доверенным лицом от нашей организации.
– УСТАНОВЛЕНО СУЩЕСТВОВАНИЕ В БЕРЛИНЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ…
Это еще не нам обвинительный акт. Мы еще не там у них на Принц-Альбрехт-штрассе[37]. Там мучают, пытают из группы металлиста Роберта Урига сотню арестованных. «Майн гот[38], – говорит Фридрих, – как это печально, только по арестам и можешь судить, что мы не одни».
И чтобы не было этого, мы должны замереть, осмотреться.
Тревога! Она уже идет по всей цепочке, по всей настороженной организации. От товарища по борьбе к товарищу. От одного прошедшего обработку в гестапо, «лечение» в тюрьмах и концлагерях и получившего последнее предупреждение антифашиста к другому.
От Отто – доверенного лица, ответственного за агитацию и пропаганду нашей группы – организации, которая возникла, как это я позже узнал, осенью 1939 года из остатков некогда обширной и деятельной Нойкёльнской районной организации КП Германии, – к политруководителю нашей группы-организации – белокурому печатнику Герберту Грассе. По всей руководящей тройке нашей группы-организации.
Отстояться! Осмотреться – пойдет ли слежка за Отто? Затихнуть ненадолго.
Джон Зиг – журналист в прошлом, сотрудник «Роте Фане»[39], передаст сигнал тревоги своим друзьям-железнодорожникам. Им он стал в нацистское время. Железнодорожникам и в салоне у оберлейтенанта авиации Шульце-Бойзена своим старым друзьям, которые помнят и его литературный псевдоним – Зигфрид Небель. Собрания в салоне у Шульца-Бойзена порой многолюдны, и это обстоятельство беспокоит других руководителей нашей подпольной организации. Они считают эту связь Зига опасной. Увы, опасения подтверждаются.
